Книга Время огня, страница 62 – Вячеслав Шалыгин

– Сама справлюсь, – Лера присела рядом с Максимом и положила руки ему на скулы, затем плавно провела ладонями по лбу, прикрыла глаза, коснулась пальчиками губ, снова подняла руки чуть выше и крепко прижала ладони к вискам. – Легче?

– Так… – неопределенно проронил Макс.

– Добавим, – Лера тоже закрыла глаза.

Максим почувствовал, как в районе висков становится сначала тепло, а затем вдруг резко холодает, будто сначала ему к голове приложили две электрогрелки, а затем поменяли их на куски льда.

Ровно через секунду ледяной холод вновь сменился теплом, а через две вернулся. А еще через секунду виски опять согрело живое тепло…

После пятого цикла Максим почувствовал себя гораздо лучше. Голова болела, но уже не так сильно, тело не колотила крупная дрожь и почти прошли колики в животе и ломота в мышцах. А главное – больше почти не тошнило. Максим с самого детства был ярым ненавистником этого состояния. Он всегда говорил, что пусть уж лучше что-нибудь болит, чем мутит.

– Я… почти… – пробормотал Максим, открывая глаза. – Спасибо вам… Валерия.

– Я представлялась тебе как Лера, – строго исправила девушка. – Поднимайся, если «почти». Надо идти.

Максим с трудом поднялся и сделал пару неуверенных шагов, прислушиваясь к ощущениям. В принципе, идти он мог. Его даже почти не качало. Надолго ли это облегчение, сказать трудно, но продержаться еще хотя бы час Максим, пожалуй, мог.

– Ай молодца! – Леший улыбнулся и протянул Максу руку.

Соколов хлопнул по подставленной ладони и тоже изобразил нечто вроде слабой улыбки.

– Через час найду тебе настоящего лекаря, – пообещала Лера. – За Днепром.

– Ого! – Леший настороженно взглянул на девушку. – Не далековато? У нас нейтрализаторов нет, может, не стоит так далеко забредать?

– Там еще не ломает, – заверила Лера. – Ближе теперь нельзя оставаться.

– Лера! – к ходокам быстрым шагом приблизились Хасан и лейтенант.

– Наемники! – сообщил офицер. – Блокпост по северной тропе обошли. Идут по «тяжелой» зоне, медленно, но точно в центр. Явно наперехват. Поспешите. Если в центре с ними столкнетесь, ни мои снайперы не смогут подстраховать, ни Коваленко.

– Вот видишь? – обращаясь к Лешему, спросила Лера. – Погнали, мальчики!

– Погнали, – почему-то хмыкнув, согласился Леший.

Максиму было все равно, гнать или ползти, лишь бы не вернулись симптомы болезни. Или хотя бы, когда они вернутся, чтобы рядом был хороший лекарь-бионик, а еще лучше – мнемотехник.

– Трешку могу не выдержать, – предупредил Максим. – Может, мне все-таки остаться?

– И зачем тогда напрягался? – Леший помотал головой. – Врубай усилители на полную катушку, не экономь энергию. Понял? Потом, если что, дотащу. И прекрати раскисать! Взбодрись, боец!

– Есть взбодриться, – тяжело вздохнув, сказал Максим.

Коротко попрощавшись с лейтенантом, Лера приготовила к бою «Страйки» и первой двинулась по обочине шоссе. Через секунду с ней поравнялся Хасан. Леший и Максим потопали вторым эшелоном, сталкер справа, чистильщик слева, все, как было в машине, только теперь пешим порядком.

Первая сотня шагов далась легко, вторая тяжелее, но почти незаметно, будто бы путь просто пошел слегка в горку. На третьей в дело вступили сервоусилители. Шагать при поддержке механической мускулатуры боевого костюма нетрудно, однако в целом повышенная сила тяжести – малоприятное явление.

Максим чувствовал, как от лица постепенно отливает кровь, как начинает громыхать, не справляясь с перекачкой потяжелевшей крови, сердце и как становится трудно дышать, будто бы после кросса в полной выкладке.

Пятая сотня шагов пришлась на зону, где гравитация выше нормы в два с половиной раза. Для организма Максима, и без того ослабленного, этот отрезок пути стал натуральной пыткой. В глазах потемнело, голова закружилась, в ушах зашумело, как вблизи водопада, а сердце и вовсе пригрозило остановиться, пропустив пару сокращений.

Макс представил себе, как выглядит со стороны: серое лицо, мутные, навыкате глаза, голова втянута в плечи, а движения тяжелые, неуклюжие, словно у водолаза на суше. Портрет маслом.

Заметив, что товарищ притормаживает, Леший ухватил Макса под руку и буквально потащил, принимая на себя и свои усилители часть ходовой нагрузки.

– Тяжело, – на одном выдохе прохрипел Максим.

– Терпи, – таким же образом ответил сталкер. – Скоро. Кончится. Не возвращаться же.

Леший преувеличивал. Впереди ходоков ждала еще зона трешки, самое тяжелое место Барьера, но возвращаться было бы действительно глупо. В этом сталкер был прав. Вот еще найти бы силы, чтобы вынести перегрузку и не отключиться, как это частенько случалось с новичками или ранеными.

Максим сосредоточился на ощущениях, чтобы не пропустить момент, когда сознание начнет сворачиваться в мизерную белую точку на черном фоне, и взбодрить себя серией мысленных команд. Этому приему обучали любого бойца-чистильщика еще в первые дни службы.

«Контролируешь свое сознание, значит, побеждаешь», – так говорили инструкторы. И, надо признать, говорили они дело. Вот только все равно каждый второй новобранец при пробном прохождении Барьера грохался в обморок. Чужие слова и личный опыт все-таки разные вещи.

Но Максим проходил сквозь Барьер уже далеко не впервые, поэтому слова инструкторов для него теперь имели особый смысл. Он не просто понимал, о чем толковали сержанты в учебке, но и знал, как контролировать сознание с максимальной эффективностью, даже будучи раненым или больным.

Трехкратная перегрузка навалилась невыносимой тяжестью, в глазах окончательно потемнело, но Максим успел уловить критический момент и не позволил себе отключиться.

«Еще шаг! Еще! Еще! В глазах уже проясняется! Не спать! Напряги пресс, верни кровь к голове! Шаг! Левой! Левой! Держать голову! Плевать, что занемела шея! Голову выше! Левой! Открыть глаза! Шире! Шаг, еще шаг!»

В глазах действительно начало проясняться и, как оказалось, весьма своевременно.

В каком-то метре от Максима и полуметре от Лешего из земли вдруг выпрыгнули несколько странных скоргов. Небольших, похожих на земляные комья. Макс удивленно проводил взглядом скоргов и вдруг понял, что это вовсе не механические твари, а самые настоящие комья земли.

Чуть правее образовались еще несколько земляных фонтанчиков, и до Максима, наконец, дошло, что землю рыхлят никакие не скорги, а пули.

– Пригнись! – приказал Леший и присел сам. – Наемники. Там.

Сталкер с трудом поднял «Шторм» к плечу и прицелился в одну из десятка фигур, которые медленно шли по улочке, примыкающей к шоссе слева.

– Не связываться! – глухо крикнула Лера. – Идите!

– Мы на ладони! – ответил Леший. – Десять шагов. И кранты. Прикрою!