Книга Замаранные, страница 25 – Йон Колфер

Я заметил еще кое-что в ванной комнате, кроме своего осунувшегося лица. Рулоны с туалетной бумагой были сложены в форме ромба. Это было уже слишком. Я обошел сооружение так, словно оно могло ожить, и постарался обойтись без советов Призрачного Зеба.

«Почему ты решил, что скульптура из рулонов туалетной бумаги должна что-то означать? И откуда вообще взялась такая мысль?»

Я знал, кто ее построил. Это мог сделать только один человек.

По шее у меня начал стекать пот. Несмотря на всю терапию, я не был готов иметь дело с тем, кто строит подобные сооружения из туалетных рулонов.

Моя сумка находилась там, где я ее оставил, и я быстро закинул в нее туалетные принадлежности, которые идеальным строем расставили на полочке над раковиной, а прежде были кем-то разбросаны по полу.

Покончив с этим, я взял последний важный предмет. Десять лет сбережений, почти пятьдесят тысяч долларов, спрятанных в сливной системе на крайний случай, и если такой случай еще не наступил, то он очень ловко прикидывается. Я вывернул трубу и вытряхнул наружу спрятанную наличность. Обычно я начинал нервничать, когда у меня появлялось столько денег, но я уже и так был взвинчен до невозможности – хуже мог себя чувствовать лишь человек, у которого закоротило мозг. Я спрятал деньги в карман и направился к двери. На самом деле мне бы следовало вернуться к окну.

* * *

Дикон появилась возле моей квартиры как раз в тот момент, когда я распахнул дверь. Она держала в руке пистолет, а на ее блузке остались пятна засохшей крови. Я поискал в ее глазах следы благодарности и любви.

И не нашел.

Я хотел было потянуться к «глоку», лежавшему в кармане куртки, подумав, что, возможно, успею его достать, пока эта молодая и тренированная женщина не всадила в меня дюжину пуль в виде милой улыбки на моем сердце.

Щеки Дикон были влажными, а в глазах застыло безумное выражение. Еще пару часов назад она была воплощением закона, но ей пришлось застрелить свою напарницу, не имея ни малейшего представления о том, за что та хотела ее убить. Дикон уже не понимала, кому верить и кого винить.

– Полиция, – сказала она, постучав по значку у себя на поясе.

– Ла-а-адно, – произнес я. Мне было очень интересно узнать, что будет дальше.

– Это был ты? – потребовала она ответа, направив пистолет мне в лицо.

Ее рука слегка дрожала. Худший вариант. Из трясущегося пистолета можно случайно выстрелить.

– О чем ты?

Дикон прижала дуло к моему лбу. Похоже на мятные «Лайфсэйверс», [46] но не такое бодрящее ощущение.

– Только не надо трахать мне мозг, Макэвой. Это ведь был ты, солдатик?

Трясущийся пистолет ерзал по моим бровям.

– Пытаешься шутить? Строишь мне рожи, Макэвой?

– Это все из-за пистолета, – беспомощно ответил я. – Я просто стою.

Дикон подошла к самому краю; я видел это в ее глазах, в стиснутых зубах.

– Спрашиваю в последний раз. Скажи, что это был ты.

Не думаю, что существовал правильный ответ на ее вопрос.

– Ладно, – признался я. – Это был я.

– И что ты сделал?

Господи Иисусе. Она что, разыгрывает меня?

Детектив сняла оружие с предохранителя. Нет, не разыгрывает.

– Я сделал все. Навел вас на Фабера, подстрелил Горан и видел, как ты ее прикончила.

Дикон ожидала услышать подобный ответ и все же была ошеломлена. Однако она опустила оружие.

– Так… это был ты.

Я осторожно кивнул. Угроза еще не миновала. Глаза Дикон оставались остекленевшими, руки подергивались. Наверное, у нее был легкий шок. За один вечер ты заглядываешь в бездну и убиваешь друга – такие вещи не проходят бесследно.

Мой опыт подсказывал, что дальше ситуация могла развиваться двумя путями: либо Дикон окончательно развалится и превратится в дрожащее ничтожество, либо ее сердце ожесточится, и она меня пристрелит – хоть какое-то позитивное действие.

Пожалуй, мне следовало что-то предпринять, пока она не пришла в себя, но не успел я сжать руки в кулаки, как она бросилась на меня и сильно толкнула в грудь. Я ничего не понял.

Мы оказались в комнате, ее пальцы рванули мою рубашку. Ладонь Дикон оказалась на моей груди, в области сердца, словно она искала источник жизни. Ее губы приоткрылись в ожидании поцелуя. И я поцеловал детектива Дикон, ощущая преждевременные посткоитальные сожаления, которые, однако, не смогли мне помешать. Мы споткнулись об остатки дивана и упали на кавказский ковер, который я купил на рынке в Ливане. Мне успело прийти в голову, что мы собираемся совершить на нем грех по понятиям сразу нескольких религий.

Впрочем, это никак не сказалось на моих действиях. Я и сам был напряжен, а это один из лучших способов расслабиться.

Наверное, существовала и третья возможность решения проблемы. В армии такого со мной не случалось ни разу.

* * *

На следующее утро – очень рано – мы пришли в себя возле стены, частично накрытые диванными подушками.

На следующее утро?

Я знаю – всегда ненавидел такие вещи: ты смотришь фильм или читаешь книгу, на горизонте возникает жаркая сцена, и вдруг – следующее утро. И как вы себя после этого чувствуете?

Обманутыми, вот как.

Что ж…

Я не ханжа, но наши перевороты на ковре были, мягко говоря, странными. Дикон толкала меня и дергала. Удивительно, что я вообще сумел выполнить свою часть работы.

«Продолжай», – попытался вдохновить меня Призрачный Зеб.

Остальные подробности тебе ни к чему. К тому же ты там был.

«Да, но мне нравится, когда ты рассказываешь истории со своим ирландским акцентом».

Ты просто больной, мой воображаемый маленький друг Зеб.

Должен признать, что беседы с Призрачным Зебом невероятно меня утомляли. И хотя я знал, что он лишь собрание хитов, каким-то непостижимым образом застрявших в моей памяти, я старался держать свои мысли под контролем, чтобы он не услышал лишнего.

«Я все слышал, членоголовый. Держать мысли под контролем? Ты что, псих?»

Я решил не отвечать на его дурацкий вопрос.

Итак, мы лежали в углу, как два брошенных там трупа, и оба не знали, что сказать.

Я первым пришел в сознание и воспользовался этими минутами, чтобы разглядеть леди, с которой имел определенные отношения. Обычно я изучаю их заранее, но в нашей встрече не было ничего обычного. Все в Дикон говорило о ее силе. Широкий лоб, крепкий нос, полные губы, кожа цвета полированного розового дерева. У нее было стройное и сильное тело, словно она часто била подозреваемых, а на предплечье я заметил рубец, похожий на след от пулевого ранения.