Книга Ахульго, страница 161 – Шапи Казиев

Каратинцы, андийцы, гумбетовцы, люди из других обществ собирались в указанных наибами местах, а затем вливались в отряды Ахбердилава и Галбац-Дибира.

Но даже срочная мобилизация имела свои правила. Кто не мог выступить сам по старости или болезни, тот выставлял коня с седлом и снабжал остальным того, кто отправлялся на войну. Точно так же, как немощные посылали в хадж своих «заместителей», а благодать от совершенного паломничества доставалась обоим. Каждый воин должен был иметь сто пуль и соответствующее количество пороха. Конные имели позади седел хурджины с провизией и прочими необходимыми вещами вроде бурок или подков. Сверху привязывали бурки с башлыками. Если отряд был пеший, каждый имел небольшой запас самой простой пищи. В походе воины привычно полагались на местное население, которое не оставляло их в нужде.

Те же неписаные правила требовали, чтобы раненых и убитых выносили даже под пулями и при малейшей возможности отправляли домой.

– Но не бойтесь и погибнуть на пути Аллаха! – убеждал горцев Ахбердилав.

– Шахиды обретают вечное блаженство и могут ходатайствовать за всех своих близких!

А старики вспоминали погибших героев и объясняли молодым воинам:

– Если воин погибает в бою, его похоронят в запачканной кровью одежде, чтобы в Судный день Аллах выделил его перед остальными особой милостью.

Усилившись пополнением, отряды Ахбердилава и Галбац-Дибира разделились у Сагритлохского моста. Он был перекинут над глубокой пропастью, на дне которой бушевало Андийское Койсу, легко, как забаву, перекатывая большие валуны. В соответствии с полученным от Шамиля приказом Ахбердилав перешел мост, чтобы двинуться на Ашильту. Чуть позже по левой стороне реки должен был выступить к Чиркате Галбац-Дибир, который ждал еще новых подкреплений.

Ахмед-хан Мехтулинский, получив приказ Граббе блокировать Сагритлохский мост, призадумался. Явившись под Ахульго и оценив ситуацию, он решил, что Шамилю пришел конец. А вместе с имамом, как полагал хан, неминуемо рухнет и Имамат. Выходило, что опасность для ханства почти миновала, и Хаджи-Мурад, главный соперник Ахмед-хана в Аварии, уже был не нужен. От него следовало как-то отделаться. И приказ выдвинуться навстречу Ахбердилаву представлялся Ахмед-хану путем к избавлению от опасного соперника.

«Пусть два хунзахца перережут друг другу глотки», – потирал руки Ахмед-хан.

Он вызвал Хаджи-Мурада и велел ему выступить к Сагритлохскому мосту. Гордый джигит не терпел хана и ни во что не ставил его воинские способности. Но тут вынужден был выполнять приказ, исходивший от самого Граббе.

– Какой дорогой идти? – спросил Хаджи-Мурад.

– Короткой, – велел Ахмед-хан.

– И чем скорее, тем лучше.

– Правильнее было бы двинуться снизу, вдоль реки, – предложил Хаджи-Му-рад.

– Там и дорога лучше.

– Выполняй, что велено! – повысил голос Ахмед-хан.

– Генералам виднее!

Хан имел в виду не только Граббе, но и себя, носившего звание генерал-майора.

Хаджи-Мурад знал цену таким генералам, но возражать не стал. Он собрал своих людей, и отряд тронулся напрямик, через гору. Дорога была недалекая, около семи верст, но достаточно трудная, и Хаджи-Мурад не торопился, щадя своих людей и коней. Когда сверху открылся вид на Сагритлохский мост, Хаджи-Мурад увидел, что через него переправляется большой отряд. Но в сумерках всего было не разглядеть, и Хаджи-Мурад отправил вперед разведку. Его люди наткнулись на разведку Ахбердилава и после небольшой стычки отступили.

– Ахбердилав идет на Ашильту! – сообщили разгоряченные разведчики.

– У нас одного ранили.

– Встретим его здесь, – сказал Хаджи-Мурад.

– А если он пойдет по нижней дороге, вдоль реки? – предположил разведчик.

– Генералы так не думают, – пожал плечами Хаджи-Мурад.

– Им виднее, а наше дело – исполнять их приказы.

Ахбердилав, получив известие о том, где находится горская милиция, двинулся к Ашильте вдоль реки. Наступившая ночь скрывала его движение, да никто и не ждал его с этой стороны. Граббе был уверен, что все перекрыто, а Ахмед-хан попивал с Траскиным кофе в предвкушении успеха своей интриги.

Воины Ахбердилава обрушились на Ашильту внезапно. Сначала его мюриды бесшумно сняли передовые посты, затем бросились на стоявшие перед аулом палатки кабардинцев. В лагере поднялась тревога, но две роты были смяты, не успев оказать серьезного сопротивления.

Никто не понимал, что происходит. Батальоны были подняты сигналами «В ружье!» и бежали на шум выстрелов, доносившихся из разрушенного аула. Тем временем Ахбердилав успел занять Ашильту и прилегающие сады. Увидев, какой переполох поднялся в лагере, горцы дальше не пошли. Знай Ахбердилав, что даже главная квартира штаба оставалась почти без прикрытия, он бы постарался развить свой успех. Но пока разведчики пытались выяснить, что к чему, подоспевшие роты вступили с горцами в перестрелку.

Горцы наспех возводили завалы, решив закрепиться на захваченном рубеже и подготовиться к новой атаке. Тем временем в Ашильте собирали раненых и пленных. Среди трофеев оказался и фургон маркитанта, набитый хорошим оружием и всевозможными припасами. А в сакле по соседству нашли и самого маркитанта Аванеса, и перепуганную Лизу. Аванес храбро защищал женщину, называя ее своей женой, и предлагал хороший выкуп – свой фургон со всем его содержимым. Но фургон и так был в руках мюридов. Аванеса и Лизу заперли в другой сакле, где собирали пленных.

Только здесь Лиза пришла в себя и дала волю слезам. Испытать столько лишений, чтобы оказаться в плену у горцев? Посреди лагеря огромного отряда? В ее голове это не укладывалось. Аванес успокаивал ее как мог, но она продолжала рыдать у него на плече, и больше всего ее огорчал даже не сам плен, а эполеты, которые теперь не достанутся ее любимому мужу.

– Аванес, любезный, ты все можешь, – теребила она маркитанта.

– Сделай же что-нибудь! Что я скажу мужу?!

– А что я скажу своей жене? – отвечал бледный от горя Аванес.

– Я разорен!

– Я тебе все возмещу, – дрожащим голосом обещала Лиза.

– Только спаси меня! Выручи, Аванес!

– Не убивайся ты так, матушка, – утешал Лизу маркитант.

– Они тоже не звери. У меня среди них кунаки есть.

– Кунаки? – с надеждой переспросила Лиза.

– Так, торговал немного, – отвечал Аванес, припоминая, сколько тайных, хотя и не без выгоды, услуг он оказал горцам.

Известие о захвате горцами Ашильты крайне обескуражило Граббе.