Книга Аукцион страсти, страница 25 – Рейчел Бейли

Ну разумеется. Теперь она всю жизнь будет чувствовать себя обязанной. Далось ему это платье и третье свидание! Фейт прекрасно обошлась бы и без того и без другого.

– А ты, интересно, что наденешь? – спросила она.

– Ну… – Дилан замялся.

– Что из шкафа выпадет? – предположила она.

– Да просто костюм, что уж тут мудрить? – Он пожал плечами. Можно подумать, выбор одежды для мужчины так же важен, как для женщины.

– Скучный-прескучный деловой костюм, – подытожила Фейт, – белую рубашку и галстук.

– Именно так, – подтвердил Дилан.

– Повеситься можно от тоски. – Она фыркнула. – Знаешь что, я разрешу тебе оплатить мою одежду, если позволишь выбрать вещи для тебя.

– Вот как? – удивился он.

– Что-то не нравится?

Ну, пусть поступает, как считает нужным. Девушка с таким безупречным вкусом вряд ли сделает плохой выбор. И потом, этот костюм будет напоминать ему о ней.

– Ну, сделка так сделка. Договорились! – Он повернулся к Джули: – Придется нам заглянуть и в отдел для мужчин.

Потом они долго-долго, часа три, не меньше, ходили по магазину, хватая все подряд, пока наконец на вешалках не осталось одежды меньше, чем у них в руках. Фейт было совершенно все равно, в чем идти на презентацию. Дилан считал, что она в любом наряде выглядит безупречно. Зачем было тогда устраивать весь этот шопинг? Только чтобы пустить ей пыль в глаза? Фейт не переставала удивляться странностям своего начальника.

– Ну, теперь пора в примерочную, – скомандовала Джули.

Примерочная оказалась размером с небольшой магазин и со всех сторон увешана зеркалами, посередине располагался огромный диван. Джули вывалила все наряды, выбранные Фейт, на блестящий прилавок на колесах. Другой такой же прилавок заполнила одежда Дилана. Самое интересное – между прилавками стояло ведерко со льдом, в котором охлаждалось шампанское.

– Может, выпьем для начала? – Джули вынула из ведерка ледяную бутылку.

«В прошлый раз все тоже началось с шампанского, – подумала Фейт. – А чем кончилось?» Правда, сейчас они под присмотром, поэтому ничего страшного не произойдет.

– Отличная мысль!

Джули разлила шипящий напиток по бокалам. Фейт сделала большой глоток.

– А теперь пора за дело!

Она не знала, с чего начать, поэтому схватила что под руку попалось и скрылась в кабинке для переодевания. Это оказалось длинное, в пол, платье из голубого бархата.

– Я могу помочь? – спросила Джули.

– Нет, спасибо. Я уже выхожу.

Платье сидело идеально, и цвет был очень к лицу. Фейт показалась себе просто красавицей! Она и не знала, что может быть такой стильной, элегантной. Вот что значит дорогая вещь! Не теряя ни минуты, она хотела было сообщить Джули о своем выборе. Но когда предстала перед Диланом, он внимательно посмотрел и заявил:

– Неплохо. Но не то.

– А мне понравилось, – запротестовала Фейт, которой не терпелось скорее с этим покончить.

– Мне тоже нравится. Но что-то не то.

Фейт хотела возражать и дальше, но окинула взглядом прилавок с платьями и передумала. В самом деле, зачем покупать первое попавшееся, когда такой богатый выбор?

– А ты что выбрал?

Дилан поднял руки и повертелся туда-сюда, давая Фейт возможность рассмотреть себя со всех сторон. Все ясно, выбрал самый консервативный вариант. Черный костюм, кремовая рубашка, темно-серый галстук. Все это сидело точно по фигуре и превосходно оттеняло загар, однако Фейт заявила:

– Мне нравится. Но что-то не то.

– Тогда я отнесу эти наряды на место. – Джули поднялась с дивана.

Фейт исчезла в кабинке с другим платьем.

Всего ей пришлось сменить пять или шесть нарядов. Дилан внимательно смотрел на нее, качал головой, дескать, все это неправильный выбор. Она в долгу не оставалась и тоже заставляла его переодеваться снова и снова, хотя при виде мощного торса, туго обтянутого облегающими рубашками, всякий раз пересыхало во рту.

Наконец ей удалось ему угодить. Светло-зеленое платье из легкой, как воздух, ткани сверкало и переливалось всеми цветами радуги. Глаза Дилана потемнели.

– Да, – одобрил он. – Именно такой я тебя вижу.

И коснулся невесомого рукава. Через тончайшую ткань Фейт ощутила тепло его руки.

– Что ты имеешь в виду?

– Я знаю, какая ты. – Он приподнял ее подбородок. – Я видел твои букеты из яблок и мяты, из роз и «пламенного рубина». Они рассказали о тебе больше, чем ты сама могла бы о себе рассказать. Ты особенная, яркая, не такая, как остальные.

– Да ну, перестань. – Фейт смущенно зарделась.

– Точно тебе говорю.

Ничего, рано ли поздно она поверит его словам.

– Одного я понять не могу. Просвети меня, Фейт, почему твоя квартира больше похожа на казарму?

Она пожала плечами:

– Я недавно туда вселилась. Не было времени все обставить.

– Неправда. – Дилан посмотрел ей в глаза. – У тебя нет желания. Если чего-нибудь сильно захочется, время на это всегда найдется. Но тут дело в другом.

– И в чем же? – полюбопытствовала Фейт.

– В тебе самой. Ты – перекати-поле, боишься пустить корни, верно?

Этот человек видел ее насквозь. Отпираться не было смысла. Она вздохнула и решилась рассказать ему то, что еще никому никогда не рассказывала.

– Когда мне было восемь, я жила с дедушкой и бабушкой. Думала, что так будет всегда. Во всяком случае, рассчитывала провести с ними все детство. Я вырезала из журналов красивые картинки, пейзажи, фотографии актеров и певцов – все, что мне нравилось, – и наклеивала их на стену. Дело не в том, чтобы просто украшать комнату. Я отмечала свою территорию. Это были мои владения, только мои, понимаешь?

– Понимаю. – Зеленые глаза смотрели заинтересованно.

– Я сутками напролет размышляла, что куда лучше повесить. В конце концов получилась не стена, а загляденье, и мне было больше ничего не нужно, только валяться в кровати и смотреть на нее.

– И что потом случилось с этой стеной? – Он погладил ее по плечу, желая утешить.

– Ничего не случилось, она и сейчас на месте. – Фейт сглотнула. – А мне в один прекрасный день позвонил отец и пригласил на прогулку. По дороге он сообщил, что теперь я буду жить с родителями. В юности маме не хотелось возиться с ребенком, ведь в жизни есть вещи и интереснее. Поэтому она спихнула меня на своих родителей. А потом ее отчего-то замучила совесть, и она решила сама заняться моим воспитанием. Поэтому бабушка с дедушкой собрали мои вещи, а их было не так-то много, и отправили меня в родительский дом.