Онлайн книга «Позывной: «Москаль». Наш человек – лучший ас Сталина»
|
В голове было пусто. Никто, наверное, еще не бывал в подобном положении. Каково это – хоронить самого себя? Пережить собственную смерть? «Жила»… «Хмара»… Ивану было даже немножечко стыдно – к своему «альтер эго» он относился, в общем-то, равнодушно. Было, конечно, любопытство, немного болезненное, но сближения никакого не было – Жилина отталкивала сама странность подобных отношений, себя с собой. Даже не так. Иван никогда не равнял себя с этим русоволосым парнем, они были рядом, но не вместе. А вот Игорь… Жилин судорожно вздохнул и смежил веки. Была боль, была тоска – погиб его друг. И поднималась из глубин перепутанного естества холодная ярость. Ах, что он устроит этим летунам со свастиками на килях! Какую резню в небесах! Внезапно Иван остановился. Это что же получается? Лейтенант Жилин погиб, а полковник Жилин жив-здоров? «Дурило! Полковник отдал концы еще в Киеве! Ты – это память, душа, сознание! Бесплотный «дух» из будущего!» Ощутив вдруг страшную усталость, Иван сгорбился и пошагал дальше, безразлично наблюдая за начальником штаба, что бежал ему навстречу. Толстенький майор Трошкин был немного забавен и совершенно не походил на красного командира. – Товарищ генерал! – закричал он. – Вас к телефону! Срочно! Когда Жилин вбежал в КП, то увидел бледную радистку и Николаева, стоявшего по стойке «смирно». В вытянутой руке комполка держал телефонную трубку. Приняв ее, Иван глухо сказал: – Да? – Сталин говорит. Жилин сразу выпрямился. – Слушаю, товарищ Сталин. – Сколько вы уже сбили немцев, товарищ Рычагов? – Шестьдесят пять, товарищ Сталин. – Очень хорошо. Мы решили, что вам уже тесно в комэсках… Скажите, товарищ Рычагов, полковник Николаев потянет дивизию? – Потянет, товарищ Сталин. Мы с ним с первого дня войны, все на моих глазах. Не знаю, как насчет стратегии, а тактик он замечательный. – Мы тоже так решили. Полковник Николаев назначается командующим 11-й смешанной авиационной дивизией, а вы примете у него 122-й полк. 122-й гвардейский истребительный авиаполк. – Слушаюсь, товарищ Сталин! – И последнее… Ви, товарищ Рычагов, называли самолет «Ла-5» просто «лавочкой»? – Не я, «дух»… – Да-да… Так вот, ви скоро пересядете на эту «лавочку». В трубке клацнуло. Верховный главнокомандующий отсоединился. – Поздравляю с новым назначением, – сказал Жилин Николаеву. – Принимайте дивизию. Полковник побледнел. – А-а… – А ваше место здесь займу я. – Ага… – растерянно молвил комполка, вдруг ставший комдивом. – Ну, ладно. Будем ждать бумаг сверху, а пока… А пока я у себя. – Ага… Жилин незаметно улыбнулся и вышел. «С повышением тебя!» Однако никакие фибры не отозвались в нем восторгом или даже самой бледной радостью. Комполка, так комполка… Правда, известие о «Ла-5» здорово взбодрило, как луч света, прорвавшийся между туч, сеявших холодную морось. И когда только успели? Или он все неправильно понял? Да где ж неправильно? – Товарищ Рычагов! Жилин обернулся. Его опять догонял начштаба. – Товарищ Рычагов! – отдуваясь, Трошкин остановился, хватаясь за бок. – Совсем из головы вылетело! Там… это… короче говоря, похоронили ваших пилотов. У высоты 87. – Обоих? – Да! «Хмару» и… этого… из новеньких… Жилина! – Пехота? Спасибо им. – Ну, да… – промямлил начштаба. – Последний долг… – помявшись, он добавил: – Документы прислать к вечеру обещали. Ну, насчет назначения… Назначений, к-хм. – Подождем, время есть. Вернувшись в землянку, комэск окунулся в облако табачного дыма. Летчики бросились было разгонять сизую пелену руками, но Иван махнул рукой. – Курите! – Товарищ командир… – неуверенно сказал Алхимов. – Может… по маленькой? Я молодого послал сбегать. Жилин кивнул. – Правильно, помянем по-людски. Начштаба передал, что пехота наших похоронила. – Молодцы какие! Иван вздохнул и выудил из чемоданчика бутылку трофейного коньяка, «прихватизированного» немцами во Франции. Сообразив немудреную закуску, пилоты чинно расселись, выставляя фронтовой «сервиз» из граненых стаканов и кружек. Примчался Носов, замер, увидав командира, но потом, разглядев у того в руках бутылку, расслабился и гордо выставил на стол поллитру. Разлили. Жилин плеснул себе коньячку. – Ну, за наших. Все медленно выцедили «огненную воду», выдохнули, закусили остатками вчерашней трапезы – недоеденными котлетами и подсохшими ломтями хлеба. Видно было, что «Носу» невтерпеж – все елозил по лавке. – Товарищ генерал! – выпалил он. – А правда, что вы теперь комполка? Все замерли. – Правда, – коротко сказал Жилин. – Наливай. Хлебнув вторую, он прочувствовал, как изделие французских виноделов пролилось, горяча и грея, отдаваясь в голову. – Не надейтесь, – усмехнулся он, – в покое вас не оставлю. – Да нет, – замотал головой Алхимов, – не надо нам покоя. Пока вы за нас не взялись, мы и летать-то толком не умели. – Злились на меня? – усмехнулся Иван. – Еще как! – воскликнул Бауков. – А только… хм… быстро стало доходить, что просто летать и ворона может, а вот «Мессеров» сбивать – это уметь надо. Жилин кивнул. – Мне просто повезло, я, можно сказать, родился летчиком. Пилотировать самолеты – это я умею лучше всего в жизни. И мне это дело нравится. Только ведь без труда не выловишь и рыбку из пруда. Да будь ты хоть трижды гением, все равно не сможешь вот просто так сесть в кабину – и на взлет! Пока не налетаешь сотни три-четыре часов и не поймешь толком, летчик ты или кто. Как Ленин говаривал? «Учиться, учиться и учиться!» Завет любому, кто хочет хоть чего-нибудь добиться. – Ну вам-то уже и не надо, – вставил Носов. – Ошибаешься. Человек живет, пока учится. Бросил учиться, решил, что и без того все знаешь и умеешь, – считай, тебе конец. Ты все равно что умер! А помереть меня пока не тянет, я еще с фашистами за Игорька не рассчитался. Да и не один он такой, за кого надо эту дрянь летучую с неба ссаживать. Наливай! |