Онлайн книга «Голодная бездна»
|
Интересно, неужели он сам не замечает, сколь самолюбив? Самоуверен? Глуп? – И ваш якобы добровольный выбор… скажите, на него повлияла директор школы? Не напрямую, полагаю, но она вложила в вашу голову мысль о долге перед обществом? О том, что долг этот надлежит отдавать именно здесь? Он взмахнул рукой, рассекая пелену дождя. – Вы знали, что она – родная сестра вашего непосредственного начальника? И что без ее помощи он никогда бы не получил специалиста вашего уровня. Лучшее, на что мог бы рассчитывать Мэйнфорд – середнячок с задатками, а то и вовсе… заявок всегда больше, чем свободных чтецов. Вас использовали, Тельма… – Спасибо, что открыли мне глаза. – Она не стала скрывать издевку. – И что дальше? Я должна разочароваться во всем? Разозлиться? И проникнуться благодарностью к единственному человеку, который был со мной честен? – Неплохо бы. – Джаннер вовсе не выглядел смущенным или разочарованным. – Но я рассчитывал не столько на благодарность, сколько на взаимовыгодное сотрудничество. – Зря. – Подумайте. – Он осклабился и подвинулся еще ближе. – У меня много знакомых. Я могу помочь вам устроиться в городе, неплохо устроиться. Переберетесь из того клоповника, в котором ныне обитаете в приличную квартиру. Одежды себе прикупите. Да и деньги лишними не будут… – Уходите. – Слишком честны? Или горды? Зря. Гордость еще никому не помогала в жизни. Надо быть гибче… Тельма встала. Хотела встать, но Джаннер вцепился в руку, стиснул, показывая, насколько он сильнее… – Мы еще не закончили, милая девочка… – Отпустите. – Отпущу, конечно, отпущу, но… дорогая, подумайте хорошенько. Со мной лучше дружить. В противном случае, я могу крепко испортить жизнь. А мне бы не хотелось доставлять неприятности такой… милой особе. Его лицо – белое пятно. Нос. Рот искривившийся. Джаннер еще что-то говорит, брызжа слюной… а Тельма смотрит в глаза. Какие они у него… глубоко запавшие, будто кто-то взял и вдавил глазные яблоки в череп Джаннера. И зрачки дрожат пламенем свечи… – …у тебя ведь есть тайна? У всех есть тайны… …от этой свечи пахнет травкой, отчетливо так, терпко… – У меня на тайны особый нюх… …травка нюх отбивает напрочь, но Джаннеру все равно. Он счастлив… – …девочка, которая попала в приют взрослой… кто-то хорошенько подчистил твое личное дело… …Тельма не знала, кто именно, но была искренне благодарна этому человеку, который проделал за нее ее же работу. – …но кое-что упустили… убрали копию твоей метрики, потерялась якобы… фамилия матери неизвестна, однако по логике ты должна была ее помнить… …Нюрхард. Нэнси Нюрхард, слишком неблагозвучно для Бельвери-стрит. – …тогда почему ее не восстановили с твоих слов? А свидетельство о смерти? Копия протокола? Направление? Все бумаги вдруг исчезли… куда? Тельме тоже хотелось это знать. – Тебя спрятали, деточка… от кого? Но убрали не все, далеко не все… к примеру, остался акт приемки твоих личных вещей… интересная бумага… чулки из альвийского шелка… нижняя рубашка из него же… домашнее платье с меткой «Альхаро»… ты знаешь, сколько стоит такое платье? Больше, чем Тельма получит за месяц, а то и за два. – Конечно… вязаное пальто с опушкой… …там почему-то забыли упомянуть золотые серьги с топазами, цепочку и лилию-кулон. Заставили снять, уверяя, что на дезинфекцию, а после отдадут. Естественно, не отдали. Тельма была столь наивна, что потребовала вернуть, полицией угрожала… И впервые оказалась в карцере. Нет, это называлось комнатой для раздумий, но по сути своей являлось именно карцером. – Интересный перечень, неправда ли? В сумме вещички потянут на сотню талеров… откуда у бедной эмигрантки такое состояние? А если она была не бедной, то… почему ты оказалась в такой дыре? И об этом Тельма тоже спросит. Когда доберется до Гаррета. А она доберется. – И вот мне очень интересно, кто ты такая? – Джаннер сжал руку, вывернул, сам же подался вперед, уперся лбом в лоб Тельмы, заглянул в глаза. Он привык к тому, что сильнее. И к страху чужому. И к тому, что сила его, которую Тельма ощущала клубком смрадного дыма, спасет… не спасет… не от Тельмы… он сам виноват. – А ты? – тихо спросила она, вдыхая кисловатый запах его тела, – кто ты таков? Она нырнула в зыбкое пламя его зрачков, сквозь травяной дурман. …иди ко мне, малыш… Женщина развалилась на кровати, она была не той, кого Тельма ожидала бы увидеть. И открытие внезапное не поразило, скорее рассмешило. Выходит, и на солнце бывают пятна? …иди же, ближе… обними мамочку… А ведь без одежды она еще более некрасива. Плоска. Угловата. И дорогое белье лишь подчеркивает дряблую белесую кожу. …ты же не хочешь меня разочаровать? Черная плетка змеею обвивает ее запястье. А вот лицо скрыто за кожаной маской. Предосторожность? Глупо. Ее легко узнать, несмотря на маску. …кто у нас такой непослушный? Джаннер… нет, здесь у него нет имени, здесь он всего лишь раб у ног госпожи. И ныне, исполняя ее, он ползет, задыхаясь от отвращения к себе, к этой женщине, которая получила слишком много власти. А он, глупец, когда-то думал, что сумеет урвать и свой кусок. Плетка, взвизгнув, опускается на голые плечи. Боль опаляет. И разрывает контакт. Почти. …ты забываешься, малыш… – Голос женщины доносится издалека. – Без меня ты – никто. Помни… я дала тебе силу… я могу и забрать ее… Этот голос тонет в дожде. И Джаннер, отшатнувшись, оттолкнув Тельму – спиной она впечаталась в ржавый столб, – пятится. – Ты… ты не имела права! – Он вытирает лицо рукавом, а изо рта текут слюни. – Ты не имела права… я буду жаловаться… я в суд подам… это незаконно… – Неужели? Тельма отряхнулась. Столб? Синяк останется. Гаденыш на удивление силен, но ничего, Тельма потерпит. – Разве я тебя касалась? Напротив, я просила отпустить меня, но ты проявил настойчивость. Испугал… а сильный стресс, как ты, наверное, знаешь, ведет к спонтанным выплескам. – Ты… ты… – Он все же быстро опомнился. – Ты соображаешь, куда ты полезла? – Тебе же нравятся тайны. – Тельма шагнула к нему, и Джаннер отпрянул. – Почему ты думаешь, что только тебе они нравятся? Скажи… эта твоя… маленькая тайна… она понравится твоим коллегам? И сколько они заплатят, чтобы узнать ее? Какой скандал… ладно ты, но она не простит, если правда выплывет наружу… не простит. |