Онлайн книга «Азъ есмь Софья. Государыня»
|
Впрочем, не все. Находились и те, кто по одному, по двое тихонько выходили из толпы – и растворялись в московских переулках. Не все забыли, что такое честь. И сейчас тихо шли туда, где царя не предавали. К полкам Гордона, за город. * * * Ежи Володыевский собирал людей. Свой отряд, да те, кто школу охраняет, да часть учеников, да часть учителей – вот и вышло порядка четырех сотен. Мало, да лучше, чем ничего. – Мы сейчас идем к Москве. Ждать приказа царевны. С царем неладное что-то, как бы худого не умыслили, – говорил пан коротко и по делу. А к чему рассусоливать? – Ничего не бояться, если остановить попробуют – сразу не стрелять, только по моей команде. Оговорка была серьезной. Уж чего другого, а пистолей в школе хватало. Ученики и тренировались с ними, а не с тяжеленными пищалями. И выстрелить еще как могли! – А коли на нас первыми нападут? – Тогда все дозволяю, – решил Ежи. – Стойте! Мы с вами! Царевны Анна и Татьяна решительно спускались с крыльца. Какие там приличия, какие там пологи… Брат умирает! За ними поспешал протопоп Аввакум. Ежи посмотрел на них долгим взглядом. Запер бы где-нибудь, но не запретишь ведь? Хоть и не место царевнам там, где власть меняется! – Возок заложен, – донеслось со стороны конюшни. Царевны направились туда. Анна поглядела на пана: – Пан Ежи, для нашей охраны дозволяем любые действия. Ежи кивнул. Он так и собирался поступить. Пану здесь было вполне неплохо, уютно, и позволять кому-то все разрушить? Ну уж дудки! И вдруг, ухмыльнувшись, он вспомнил слова царевны Софьи. Война все спишет. * * * Для Любавы время остановилось. Шептал что-то духовник, причитал неподалеку Блюментрост… и только когда из уголка рта супруга потекла белая пена, а пальцы конвульсивно сжались, она очнулась. – Алешенька!!! Он уже не слушал и не видел. Голубые глаза были широко распахнуты, но смотрели уже куда-то вдаль. За пределы покоев. – Алешенька!!! Любава закричала, забилась… кто знает, что бы она сделала, но ее мигом перехватили сильные руки верных девиц. – Тихо, государыня! Ну-ка, глотните… Успокоительное Блюментрост по их просьбе сварил заранее. А то ж! Государя уже не откачать – это он видел. А государыня… как бы дитя не потеряла! Так что обезумевшую от горя царицу перехватили и утащили за собой, не переставая вливать горький опийный настой. Вредно, да ладно уж! От одного раза беды не будет. Выругался неслышно, едва шевеля губами, Ордин-Нащокин, черной гадюкой выскользнул из царских покоев Симеон. Михайла выскользнул вслед за ним. – Поднимай народ, пусть кричат Хованского на царство, – шепнул старец. Лицо его заострилось, глаза мертвенно блестели в пламени свечи… Михайла кивнул, хищно ухмыльнулся: – У нас кольчуги под одеждой, ножи есть… Еще как закричат! Патриарх принялся креститься и молиться. Цепочкой потянулись бояре – целовать руки покойного. За этим никто и не заметил, как увели обеспамятевшую царицу. Впрочем, все понимали, что толку от нее сейчас не дождешься. Слаба, от горя себя не помнит… Куда ей что в руки взять? Одно слово – баба! * * * Симеон не был бы иезуитом, если бы не просчитывал многое наперед. Многое, да не все. Избыть Романовых он решил еще до отъезда Алексея Алексеевича в полк – и последовательно проводил свое решение в жизнь. Первое – Алексей Михайлович. Стар, слаб… ну, с ним кончено. И даже замена ему найдена. Второе – Алексей Алексеевич. Вот тут… Было, было несколько людей в войске, которое с ним шло, были они и в войске у поляков, но тут Симеон уже ничего сделать не мог – все решит война. Ежели сам сопляк не убережется – хорошо. Если убережется… ему помогут. Еще как помогут. Но это сейчас от него не зависело. А что зависело? Кремль и Дьяково. Нельзя допустить, чтобы на трон сели Федька или Ванька Романов. Нет, никого из мужчин Романовых остаться не должно. Да и Дьяково – выжечь там все до последней щепочки! Огню предать, всех трупами положить – и царевичей, и царевен – где это видано, чтобы девки из теремов невесть куда сбегали?! Но на то послано уже полсотни верных людей. Окружат незаметно, красного петуха пустят, возьмут в ножи… вот только Володыевский… но и того издали снять можно. Для хорошего лучника – это не беда. Хоть Сильвестр и рассказывал учителю об увиденном, да вот беда – видел он не так много. До конца ему не доверяли, вот и складывалась неполная картинка. Так что Симеон заблуждался, когда полагал, что пяти десятков татей на все хватит. Нет, так бы… ежели ночью, да врасплох застать, да всей кучей навалиться – тогда да. Только вот в Дьяково давно уже никакого «врасплох» не получилось бы. Но о том «старец» не знал. И потому удовлетворенно ставил галочку. Дьяково – то да. Сожжем. Кремль. Вот тут… Как сказал мудрый человек – убивайте всех, Бог узнает своих. Разве что пару царевен оставить. Дуньку, Катьку там или Машку… Надо же придать смене власти легитимность. А царица? Молодой царевич Владимир? Ну… зато он еще нагрешить не успел. Прямиком в рай попадет, так что это почти благодеяние. И вот тут-то надобно самому проконтролировать. Ибо Хованский во многом пустомеля. Еще недоделает чего… Надо, надо быть рядом, когда все начнется. И ежели что… яд всегда при нем. Вот кинжал… с оружием у старца были плохие отношения. Не сподобился. Но и яда хватит. * * * Софья летела к Москве, словно стрела, выпущенная из арбалета. Не становись на пути – пролетит насквозь и даже не застрянет! А разум работал, словно мощный компьютер. Разум перебирал варианты, сравнивал, отбрасывал ненужное. Болезнь? Нет, отец не жаловался. Да и известно было бы. Умысел? Разве что… Просто срок пришел? Последнее очень вероятно. Только откуда такая тревога? Почему так свербит в пальцах и тянет запастись оружием?! Своим предчувствиям Софья доверяла, отлично понимая – это не просто так. Что такое предчувствие? Это те обрывки, которые ты увидел, запомнил, не связал с чем-то, а они вцепились в подсознание. И требуют, приказывают не игнорировать их! |