Книга Расколотое небо, страница 35 – Кори Маккарти

– Я помню это иначе.

Сильф оторвала несколько виноградин с кисти на фруктовой тарелке и отправила их в рот. Очередь продвинулась вперед, и Чейз оттеснила Сильф с дороги. Сильф вроде даже не обиделась: ее спокойствие пугало гораздо сильнее, чем ее обычный лихорадочный жар.

– Никс, я решила, что тебе следует применить свое нездоровое умение в отношении наших новых врагов.

– Чего?

– Тебе стоит прикончить Стрелу. Видно, что ты ему нравишься.

– Ты хочешь, чтобы я его соблазнила. Намеренно? – Похоже, Сильф, как и Пиппин, именно так истолковала то, как Тристан вытащил ее из центрифуги. – Ты делаешь ошибку, Сильф. Никс была дочерью Хаоса. А не богиней желания.

– Можно подумать, тебе надо особо стараться. Просто делай то, что делаешь всегда. Примани его… а потом…

Она приподняла край подноса Чейз, а потом отпустила, так что он щелкнул по раздаче, словно выстрел. Трое стоявших в очереди резко обернулись – а потом, увидев, что это была Сильф, повернулись обратно еще быстрее.

– Почему ты так сильно их ненавидишь? – спросила Чейз. – Я еще никогда не видела, чтобы ты была так мотивирована. Не считая того времени, когда пыталась опередить меня при оценке умения пилотировать.

В те дни Сильф была безжалостна. В тот момент они не знали, что «Стрикер» не один, и Сильф так сильно хотела его добиться, что делала для этого все – разве что не пыталась подсыпать Чейз яду. Когда Кейл сообщил, что будут выбирать двух лучших пилотов, Сильф отступила, словно тигр, ускользающий в джунгли.

– Может, мне нравится быть гадюкой. – Сильф хитро усмехнулась. – Так что ты скажешь насчет того, чтобы соблазнить канадца?

– Скажу, что ты наконец начала пить свой шампунь с перекисью.

– Это не меня вызывают к психотерапевту. Кейл велел тебе это передать. – Сильф сунула листок бумаги в нагрудный карман Чейз, отняла у нее поднос и движением бедра вытолкнула из очереди. – Да, и Кейл сказал, чтобы ты не увиливала, если хочешь завтра лететь.

– Мы завтра летим? – Чейз затопило чувство облегчения. – Слава богу!

– Лучше поблагодари доктора Ритц, если хочешь летать. И подари ей тортик. Эта тетка хочет тебя списать с того момента, как ты здесь появилась.

– Это потому, что я ее чепухи не принимаю.

Чейз направилась в кабинет психиатра. Без дозы полетов она была вся на взводе, так что стычка с психичкой обещала быть веселой.

* * *

Чейз ворвалась в кабинет доктора Ритц без стука. Психиатр сидела за небольшим столом… с Тэннером, ну надо же! На жаркую секунду Чейз показалось, что он без рубашки – но это была просто шутка, которую сыграли с ней собственные воспоминания.

– Психичка, вы меня вызывали?

Боктор Ритц дотронулась до лба, словно он у нее болел.

– Подожди в коридоре, будь добра.

Тэннер взял свою сумку.

– Все нормально. – Он поймал взгляд Чейз. – Я уже закончил.

Он закрыл дверь как раз в тот момент, когда она вспомнила, что он обвинил ее в вампиризме. Надо было щелкнуть ему зубами.

Ритц поднялась на ноги.

– Чейз Харкорт, все снова получается по-твоему. Садись.

В системе Психички такое начало всегда было с подвохом. У нее в кабинете было всего два места: диванчик, на котором психиатр могла сесть рядом с ней, поставив на подлокотник коробку с салфетками, или маленький столик, за которым Психичка могла играть с ней в гляделки, глаза в глаза.

Чейз выбрала стул, на котором только что сидел Тэннер.

Ритц устроилась напротив нее.

– Я вызвала тебя из-за того, что недавно говорила в лазарете с Гарретом Пауэрсом.

– С кем? – переспросила Чейз.

– С твоим парнем.

– Даю еще одну попытку.

– Ну, хорошо: с твоим бывшим парнем. С тем, кто всю оставшуюся жизнь будет носить оставленные тобой шрамы.

– Ой-ой! – Эта тетка наверняка взяла приз за мелодраму. – Это вы про Бунтаря! А мы с ним не встречались. Просто были друзьями. С кое-какими плюсиками.

– Здесь позывных нет, Чейз Харкорт. В этой комнате мы используем те имена, которые носим с рождения.

– И опять ошибочка, Ритц. Я это имя ношу не с рождения.

Миниатюрная женщина села прямее и пролистала личное дело Чейз. Господи! Она что, постоянно его при себе держит?

– До двенадцати лет ты носила фамилию Торн. Давай поговорим об этом.

– Ой, давайте!

– Я должна напомнить тебе, Чейз Харкорт: чтобы сохранить право на полеты, тебе нужно мое согласие.

– Классно! – проворчала Чейз. Сдаваясь, она набрала побольше воздуха, чтобы быстро выпалить правду. – Дженис решила, что ей будет проще тянуть с моего отца денежки, если у меня будет его фамилия. Чего она не учла, так это того, что после их единственной ночки он практически исчезнет. – Чейз невесело хохотнула. – Когда она наконец его разыскала и выяснила, что он такой… скажем так: она разразилась отборной руганью.

Чейз думала, стоит ли рассказывать Ритц, какое лицо было у Дженис, когда она увидела Торна на экране телевизора: он во всеуслышание подтвердил, что сбросил атомную бомбу на Филиппины.

– Расскажи мне про своего отца, – сказала Ритц.

– Нечего рассказывать. Я виделась с ним только один раз – летом, когда мне было двенадцать, а с тех пор не встречалась. Это он решил поменять мне фамилию на материнскую – и это стало самым ярким проявлением его родительских чувств.

– Потому что у твоего отца плохая репутация. – Ритц щелкнула ручкой. – Он хотел помочь тебе этого избежать.

– Психичка, это у меня плохая репутация. У моего отца – количество трупов.

– Интересно. – Она сдвинула очки в тонкой металлической оправе на макушку. – Почему бы нам не поговорить про твою репутацию?

Стул Чейз был еще теплым от попы Тэннера.

– Тэннер нажаловался?

– А на что, по-твоему, он мог жаловаться?

– Мне он нравился. А потом разонравился. Он воспринял это не слишком хорошо.

Чейз закинула ногу на ногу. Сняла обратно. Подтянула ноги под себя.

– И такое было еще с несколькими мальчиками. Как минимум с четырьмя, насколько я знаю.

– Не забудьте еще и девочку, – наполовину в шутку сказала Чейз. – Любопытство и все такое. – Ритц сурово нахмурилась, и Чейз почувствовала демаркационную линию, отмечавшую опасную территорию. – Вы изучаете закономерности моей любовной жизни?

– А ты видишь некую закономерность? – спросила Ритц. Чейз призналась Тристану в этом, но совершенно не собиралась так откровенничать с Ритц. – Ты испытывала какую-то глубинную связь с мальчиками – с теми, с кем сближалась?