Онлайн книга «Полудемон. Счастье короля»
|
Вот раденорские дела чуть интереснее. Опять появились разбойники. На границу направлены несколько отрядов. Пара купцов решила провезти контрабанду. Задержаны и ждут моего решения. А нечего к нам дурман везти! Повесить, что ли? Может, и стоит. Кого я не люблю, так это таких мразей. Они деньги рубят на тех, кто хочет уйти от действительности, а кому лечить? Магам жизни? Их и так мало…. Нет уж… за дурман — траву руки им рубить надо! Чтоб неповадно было! Рудольф, сука такая, даже в моду это ввел. Не то, чтобы официально, но покурить траву, чтобы расслабиться — или заварить ее вечерком, для более бурной и страстной ночи, было почти нормой. А вот мне… Такая трава разрушает магическое ядро человека. Если и были у него какие способности — потом их не будет. Вообще. Это страшно. К тому же рано или поздно к ней пристрастишься до такой степени…. человека‑то и не будет. Будет просто зависимая тварь. Так что… Доберусь до Раденора — внесу закон. Руки рубить тем, кого поймают. И все имущество в казну. И пусть только попробуют возмутиться! * * * Спустя два дня мой кортеж двигается в путь. Ей — ей, когда б не приличия — бросил бы я их всех! Нас с Иннис и Ак — Квир довез бы, не переломился. Но назвался королем — терпи придворных. Их лесть, подхалимаж, кокетство, причем как от женщин, так и от мужчин, многозначительные намеки… Чтоб им провалиться! И ведь пальцами щелкни — тут же в постель полезут! С радостным визгом! А потом так же будут привилегий требовать! Ур — роды! Иннис тоже терпит И даже понимающие ухмылки придворных не портят ей настроения. Впрочем… они бы и так не испортили. Андаго — это род. И соответствующее воспитание, и отношение. Иннис не высокомерна, я вижу это. Но по — настоящему для нее важно только мнение близких людей. Остальные же… Пока они ее не трогают — пусть говорят что угодно. На каждый слух не наахаешься. Я мог бы, конечно, прекратить это своей волей. Но… Всех не перевешаешь. И сплетни так только больше разрастутся. Король‑то, и его любовница, вы слышали…? И будут слушать. А вот если не давать пищи для сплетен, или подкинуть своих дровишек… Но дорога преподносит и приятные сюрпризы. На третий день пути я вижу, что на обочине дороги, пропуская нашу кавалькаду, стоит знакомый мне человек. — Шимарис! Служитель вскидывает голову, находит взглядом мое лицо — и столбенеет. Да уж — не каждый день понимаешь, что однажды твоим собеседником оказался король. — Ва… Спрыгиваю на дорогу. Придворные тоже останавливаются, натягивают поводья, смотрят и ждут — чего? Ну, ждите… — День добрый, Шимарис. Вы меня не узнаете? — А должен ли я узнать вас, ваше величество? — Напомнить? Таверна, беседа… — Да, дорога часто сводит с самыми причудливыми собеседниками. Тогда я не понял кое — чего, ваше величество, а вот сейчас, кажется, понимаю вас лучше. — А я убедился в вашей правоте. То, от чего я бежал, встретило меня за поворотом дороги. — И вы опять бежите, ваше величество? Бежать? Иннис сегодня чудо как хороша, в амазонке вишневого полотна, в маленькой шляпке на черных кудрях, смеющаяся, веселая… — Я решил пойти навстречу опасности. Шимарис лукаво улыбается, проследив мой взгляд. — О да, ваше величество. Это серьезная опасность. Один неверный шаг — и вы останетесь без сердца — Уже остался. — Вы позволите переговорить с вашей избранницей? — Разумеется. Вы составите нам компанию, служитель? — Смею ли я отказать королю? — Вы? О, вы — смеете. Разве нет? Вы ведь служите только Сияющему? Я откровенно наслаждаюсь этой пикировкой. И Шимарис тоже улыбается в ответ. — Сияющий далеко а светские власти куда как ближе. Известно ведь, что те, кто смотрят только на солнце, чаще падают в ямы. — Или попадают в застенки… — Всякое может случиться со скромным холопом… — Я рад, что вы это понимаете. Так что, светлый, я сейчас буду творить произвол. Не хотите ли прокатиться с нами в Раденор? — Я давненько не бывал в Раденоре. — Вот. Заодно и побываете. — К чему я вам, ваше величество? Неужто там мало моих собратьев? — Собратьев много, честных мало. — Даже так? Сомневается. Ну, кто бы спорил. Вру. А потому остается выдохнуть и признаться. — Я бы хотел, чтобы вы поженили нас, светлый. Шимарис ожидаемо сдвигает брови. — Вы ведь женаты, король. — Нет. Дариола умерла. — Вот даже как? А поклясться, что вы непричастны к этой смерти, вы можете? Я пожимаю плечами. — Не могу. Это был мой ребенок. Место ли сейчас для этого разговора? — Не место и не время, ваше величество. Это верно. Но чуть позднее мы поговорим. И с вами, и с девушкой. Или… Мне остается только пожать плечами. — Говорите. Запрещать я и не собирался. Бессмысленно. Такие, как Шимарис, если что решат — тараном не остановишь. Я, конечно, боялся его разговора с Иннис, но… * * * Следующий раз мы с ним разговариваем дня через три. Служитель старается не попадаться мне на глаза, а я не приглашаю его на беседу, понимая, что для всего свое время. И оно, наконец, наступает. — Вы позволите, ваше величество? — Разделите со мной ужин, светлый? — Ради разнообразия, можно и ужин. Завтрак я уже делил, настало время для новых свершений. Я фыркаю и приказываю подать второй прибор. А потом отсылаю лакеев. Ни к чему. Кто сказал, что слуги без ушей и языков? Я таких не знаю. — Что вы мне скажете, светлый? — что вино великолепно, что повар у вас выше всяких похвал, ваше величество… и что графиня Андаго вас любит. Невольно расплываюсь в улыбке. — Иннис — чудо. — Да, ваше величество. А вот стоите ли вы этого чуда? Вилка сгибается у меня в руке. — Не много ли ты себе позволяешь? — Коли вы лизоблюда хотели — их бы и спрашивали. Кривлю губы. |