Онлайн книга «Тайная страсть Гойи»
Няньку оставили в экипаже, и отец подхватил Диего на руки, дыхнул в лицо перегаром. — Экий ты большой стал, — произнес он ворчливо. Матушка же захлопотала, расправляя старый кружевной воротник, который надевала по особым случаям. Кружево давно уж утратило свою белизну, а в прорехи проглядывали спицы, на которые оно крепилось, но все же воротник все еще гляделся роскошно. Особенно издали. — Диего, будь вежливым с тетушкой… — шептала мать, поглядывая на отца косо. — Улыбайся. Кланяйся. Твоя тетушка — очень важная дама… В доме, куда их пустили далеко не сразу, Диего позабыл обо всем. Никогда прежде не доводилось ему оказываться в месте столь роскошном. Он крутил головой, стараясь разглядеть и запомнить все: узорчатые покровы на стенах, золоченые рамы, картины в этих рамах. — А твоя родственница неплохо устроилась. — Отца дворец тоже впечатлил. А еще он устал нести Диего и поставил его на пол. Как-то получилось, что Диего отстал. Он совсем не хотел, просто залюбовался на рыцарские доспехи. Диего даже осмелился потрогать их, хотя было страшно: вдруг да рыцарь в шлеме, украшенном перьями, оживет. Не ожил. Зато, когда Диего отступил, то понял, что остался один. Отец ушел. И матушка… Она точно станет гневаться и потом, уже дома, велит Диего выпороть, а то и самолично оттаскает за уши. Уши моментально вспыхнули, предчувствуя неотвратимость наказания. Додумать он не успел, потому как одна из многочисленных дверей распахнулась, и в залу вошла женщина столь красивая, что Диего замер. О да, он был слишком мал, чтобы интересоваться женщинами, и многие из рассуждений отца — а тот, выпивая, делался весьма охоч до рассуждений и всяческих бесед — были ему непонятны. Но эта незнакомка и ее красота, яркая, вызывающая даже, заставляли детское сердце биться быстрее. Диего застыл, любуясь женщиной. Кожа незнакомки была бела, как драгоценный мрамор. А волосы и глаза — черны. Ее изысканную прическу украшали птичьи перья и драгоценные камни. Платье сияло золотом… — Откуда ты взялся? — спросила она, и Диего очнулся. Отвесил запоздалый поклон, как его учили, и разозлился на себя, что учиться не желал, а потому поклон наверняка вышел неуклюжим. — Я — Диего Хуан Антонио… — Собственное имя еще никогда не казалось ему таким длинным и правильным, подходящим для представления. — Благородная донна… — Какой вежливый мальчик. Ты, наверное, сын моей двоюродной сестрицы Беатрис? Что ж, если так, то я вынуждена признать, что у нее хоть что-то получилось… Где же твоя матушка, Диего? Тут Диего вынужден был признать, что потерялся. Но незнакомка нисколько не рассердилась. — Ничего, думаю, мы ее отыщем. Расскажи мне, как ты живешь? Никто и никогда не расспрашивал Диего о его жизни. А рассказывать… Что тут рассказывать? Обыкновенная жизнь, как и у других. Но женщина слушала внимательно и еще вопросы задавала. О матушке. Об отце, о малолетнем брате, который остался с кормилицами. Его еще не вывозили из дому — и хорошо, потому как братец только и умел, что спать и орать. И пахло от него дурно. Но что взять с младенца? Расспрашивала красавица об отце и его друзьях, которые раньше частенько бывали в доме, но теперь отец сам уходил, порой пропадая на несколько дней, и возвращался нетрезв и буен, и матушка скандалит… Иногда они даже дрались. Из-за денег. Диего, конечно, мал, но не глуп. И слышит многое. Слуги разговорчивы, они шепчутся что об отцовском пристрастии к игре, что о матушкиной любви к нарядам, о долгах и долговых расписках, о приданом, которого не осталось, о грядущих переменах… Про перемены говорили разное. Одни утверждали, что дом и все содержимое уйдут с молотка, другие — что родичи матушки найдут способ выплатить ее долги, третьи лишь детей жалели… — Вот, значит, как, — задумчиво произнесла женщина и погладила Диего по голове. А потом улыбнулась, и от этой улыбки стало так легко, так хорошо, что Диего улыбнулся в ответ, позабыв, что улыбаться надо с закрытым ртом, дабы не смущать дам выпавшими зубами. Но эта дама не смутилась. — Диего, а ты хотел бы со мною остаться? — спросила она. — Насовсем? — Да. — А что я буду делать? Конечно, собственный дом Диего не столь роскошен. И родители все время ругаются, и слуг там меньше, зато Диего — себе хозяин. А тут? — Будешь служить мне, станешь моим пажом. Пажом? Это так по-взрослому… Матушка говорила, что собирается пристроить Диего куда-нибудь, но попозже, когда зубы отрастут, потому что паж должен быть красивым, а Диего без зубов совсем нехорош собой. И еще лицо в оспинах. Матушка сетовала, что с таким лицом путь в приличные дома для Диего закрыт. — Хорошо, — сказал Диего и вновь поклонился. — Я буду служить вам, прекрасная донна… Если матушка разрешит. — А мы у нее спросим, — пообещала женщина и рассмеялась. Матушка появлению Диего в компании прекрасной дамы, которая держала ее сына за руку, вовсе не обрадовалась. Нет, она улыбалась широко и счастливо, но Диего распрекрасно матушку знал, чтобы не обмануться этою улыбкой. — Диего! — воскликнула она, раскрывая объятия. — Куда ты подевался? Дорогая сестрица, прошу простить, если этот неугомонный мальчишка вам докучал, но… — Нисколько. Женщина, которая и оказалась теткой Диего, той самой важной особой, перед которою следовало держаться воспитанно, расцеловалась с матушкой. Отец изобразил неуклюжий поклон и поспешил приложиться к ее ручке. И ручку эту держал долго, а еще дольше глядел в теткины глаза, бормоча какие-то глупости… Дальше был разговор. Вроде бы о погоде и о ценах на бархат, о том, что творится при дворе, и о всяких иных вещах, которые Диего представлялись скучными. Отец притом пил, благо, слуги постоянно подносили что вино, что закуски. И пьянея, делался наглым, уверенным в себе. Матушка краснела и тайком норовила подпихнуть отца локтем. Тетушка делала вид, что ничего не замечает. Сама она почти ничего не ела и не пила. И Диего тоже. Если он пажом будет, то должен держаться так, чтобы не опозорить свою госпожу. — Дорогая наша… к-кузина. — Отец поднялся и, покачиваясь, подошел к хозяйке дома. — П-позвольте вам сказать, как я с-счастлив з-знакомству… |