Книга Assassin's Creed. Братство, страница 6 – Оливер Боуден

Женщина открыто с ним флиртовала.

– Вы могли бы попросить мужа или кого-нибудь из слуг.

– У меня всего одна служанка, и сил у нее еще меньше, чем у меня, – ответила женщина. – А мужа у меня вообще нет.

– Понятно.

– Эти цветы я заказала для дня рождения Клаудии Аудиторе.

– О, так намечается большой праздник?

– Да. – Она замялась. – Вы не могли бы помочь мне кое в чем еще? Я ищу достойного спутника, с которым можно было бы пойти на праздник.

– И я, по-вашему вполне достоин этой чести?

Женщина заговорила смелее:

– Да! В нашем городе я не видела таких обаятельных мужчин, как вы, синьор. Уверена, что вы произведете впечатление даже на Эцио, брата Клаудии.

– Вы мне льстите, – улыбнулся ассасин. – А что вы знаете о ее брате?

– Клаудия – моя близкая подруга. Она не мыслит жизни без своего брата. Но видятся они редко. И насколько я могла понять, он довольно сдержан и закрыт.

Эцио решил, что пора снять маску.

– Да, она сказала вам правду. Мне действительно приходится быть… сдержанным.

– Ой! – вскрикнула женщина. – Так вы и есть Эцио? Уму непостижимо. Клаудия говорила, что вы должны вернуться. Весь праздник – сюрприз для нее. Обещайте, что ничего ей не скажете.

– Лучше я спрошу, как вас зовут.

– Ах да, конечно! Анджелина Череза. Теперь обещайте.

– А что мне будет за молчание?

Анджелина игриво посмотрела на него:

– У меня есть несколько идей.

– Мне не терпится о них узнать.

Незаметно они дошли до дома Анджелины. Пожилая служанка открыла дверь. Эцио внес ящик с цветами во внутренний двор и поставил на каменную скамью.

– Так что за идеи у вас на уме? – улыбаясь, спросил он.

– Потом скажу.

– А почему не сейчас?

– Синьор, уверяю вас, оно стоит того, чтобы немного подождать.

Однако ассасину не суждено было получить свою награду.

Попрощавшись с Анджелиной, Эцио решил вернуться в цитадель. Возле конюшни он увидел маленькую девочку, бредущую посреди улицы. Ассасин даже не успел с ней заговорить. Сзади послышались отчаянные крики и грохот копыт. Эцио схватил ребенка и нырнул в ближайшую дверь. Еще через мгновение по улице пронеслась боевая лошадь; оседланная, но без всадника. За нею, тяжело дыша, бежал конюх дяди Марио – престарелый Федерико, которого Аудиторе сразу же узнал.

– Torna qui, maledetto cavallo! [10] – кричал Федерико, тщетно пытаясь остановить убегавшую лошадь.

Увидев Эцио, он обрадовался:

– Синьор Эцио, помогите мне ради бога. Это любимая боевая лошадь вашего дяди. Я собирался ее расседлать и помыть. Уж не знаю, чего она испугалась, но рванула от меня, как черт от ладана.

– Не волнуйся. Я попробую поймать эту лошадку.

– Ой, спасибо. Спасибо вам, синьор Эцио, – бормотал Федерико, отирая потный лоб. – Стар я становлюсь, чтобы лошадей ловить.

– Успокойся, Федерико. Ты лучше присмотри за девочкой. Наверное, она потерялась.

– Это я могу.

Эцио побежал разыскивать лошадь. К счастью, любимая дядина кобыла соблазнилась сеном и, остановившись у телеги, с наслаждением жевала. Появление ассасина насторожило ее, но, узнав его, лошадь продолжила жевать. Эцио как мог успокоил животное, потом взял поводья и повел обратно.

По пути он сделал еще одно доброе дело. Встретив испуганную молодую женщину, оказавшуюся матерью потерявшейся девочки, Эцио рассказал ей, где найти дочку, умолчав о происшествии с лошадью. Женщина побежала дальше, выкрикивая имя дочери: «София! София!» Вскоре послышалось ответное: «Мама!» Через несколько минут Эцио подвел кобылу к Федерико. Тот снова принялся его благодарить и умолял ничего не рассказывать Марио. Ассасин пообещал хранить молчание, и конюший повел лошадь обратно в стойло.

Мать с дочкой дожидались Эцио.

– Ну что, нашлась мама? – спросил он, улыбаясь малышке.

– София хочет вас поблагодарить, – сказала молодая женщина.

– Спасибо, синьор, – дрожащим голоском произнесла девочка, глядя на Эцио с восторгом и страхом.

– Это тебе урок на будущее, – с мягкой назидательностью сказал ассасин. – Больше от мамы не убегай, capisco? [11]

– Как бы мы жили без вас, синьор? – вздохнула мать Софии. – Без вас и вашей семьи.

– Мы делаем то, что можем, – рассеянно ответил Эцио.

К цитадели он подходил с тревожным чувством. Он знал, что сумеет отстоять свою позицию, и тем не менее скорое свидание с Никколо его совсем не радовало.

До встречи оставалось еще достаточно времени. Эцио не хотелось думать ни о предстоящем разговоре, ни о том, куда это может всех их завести. Вспомнив о новых пушках, он решил подняться на парапет и взглянуть на них. Дядя ими очень гордился. Пушки были отлиты из бронзы. Возле колес каждой лежала аккуратная горка ядер. Длина стволов самых больших пушек достигала трех метров, а вес – девяти тонн. Но имелись и пушки полегче и попроще в управлении. На башнях, соединявших отрезки городской стены, тоже стояли пушки. У тех были чугунные лафеты. Помимо них, у защитников Монтериджони были сравнительно легкие фальконеты, перевозимые на деревянных тележках.

Эцио подошел к кучке артиллеристов, стоявших возле большой пушки.

– Красивые звери, – сказал он, дотрагиваясь до искусного орнамента, который окружал запальное отверстие.

– Ваша правда, синьор Эцио, – согласился с ним матерый старший сержант.

Ассасин помнил его по самому первому своему появлению в Монтериджони.

– Мы с дядей, когда ехали сюда, слышали, как вы упражняетесь с ними. Можно и мне разок выстрелить?

– Выстрелить-то можно, но днем мы стреляли из других пушек. Они поменьше. А эти – совсем новенькие. Мы пока даже не научились их заряжать. Да и главный оружейник… куда-то исчез. А он должен был нам все рассказать и показать.

– Что значит – исчез? – удивился Эцио. – Вы пытались его найти?

– А как же, синьор! Конечно пытались. Но он как сквозь землю провалился.

– Я его сам поищу. Пушки здесь поставлены не для красоты. Никто не знает, когда они нам понадобятся.

Эцио двинулся вдоль парапета. Не успел он сделать и полсотни шагов, как услышал громкий храп, который доносился из сарайчика, сооруженного на крыше ближайшей башни. Ассасин поднялся туда. Возле дверцы стоял ящик с инструментами. Эцио вошел внутрь.

Внутри было душно. Отчаянно воняло перегаром. Когда глаза привыкли к сумраку, Эцио увидел грузную фигуру оружейника. Тот спал на охапке соломы, прикрыв глаза рукавом грязноватой рубашки. Аудиторе потряс его за плечо. Оружейник лишь икнул и повернулся лицом к стене.