Онлайн книга «Великий князь»
|
– Продолжайте. Первым ожил постельничий дьяк, приглядывающий за мастеровыми. Затем вернулись к жизни скребки в руках у трех плотников, коими те «освежали» дубовые плахи пола перед вощением. Вслед за ними начали шевелиться столяры, собирающие нечто непонятное на двух мощных опорах, а еще два плотника, как раз выломавшие из проема старое окно, бережно прислонили его к стене и стали готовиться к установке нового… – Это наш подарок батюшке, Дуня. Сначала осторожно, а потом смелее потрогав золотистые завитки тонкой стружки, малолетняя царевна немного удивилась: – Наш?.. – Конечно, наш. Федор придумал узор, который выложили цветным стеклом по краям новых переплетов. Вон тот, видишь? Дмитрий аккуратно приподнял кусок поскони, укрывающий временно снятые с новых окон створки, показав ей труды младшего из царевичей. – Иван измыслил для батюшки новый стулец. Еще одна посконная тряпка слетела прочь, открывая любопытному взгляду что-то вроде небольшого трона на четырех изогнутых резных ножках, обтянутого красным аксамитом и с вышитым на спинке золотыми и серебряными нитями большим двуглавым орлом. – Присядь. Удобно? – Ага. Мягкий. А ты что придумал? – Стол. И вон те полки для свитков и книг. Поглядев на покряхтывающих от натуги столяров, как раз укладывающих в обклад из мореного дуба мраморную столешницу, обтянутую плотным зеленым сукном, Евдокия внезапно надулась: – А я ничего не подарила, да?.. – Как это ничего? Иди-ка сюда. Подведя ее к длинному коробу и развернув тряпки на одном из свертков, лежащих в нем, Дмитрий покачал в руке красивый подсвечник из светло-зеленого оникса. – Не узнаешь? На всякий случай шмыгнув покрасневшим носиком, девочка вгляделась: – Нет. Ничуть не огорчившись, старший брат порылся среди свертков, вытащив на свет божий точеную чернильницу. – А это? – Тоже нет! Завернув в тряпицы оникс нежно-бежевого цвета, первенец Иоанна Васильевича запустил руку глубже, явно выискивая что-то конкретное. Нашел. Сначала стаканчик для разноцветных чертилок, затем точилку для них же, исполненную в виде оскалившего пасть медведя. Ну и напоследок – палочки со стальными перьями-наконечниками. – Ой! Помню, я его рисовала!.. Девичий ноготок поскреб темно-коричневого медведя по вздетой для удара лапе. Затем в тоненьких пальцах оказались золотая и серебряная палочки для письма, которые девятилетняя царевна тоже как-то рисовала, заодно придумывая им форму. Между прочим, не просто так, а по просьбе старшего брата! А он, значит, даже не сказал!.. Легонько дернув за серебряные пряди, Евдокия притворно обиделась: – Обманщик. И притворщик. Бяка!.. Хмыкнув, любимый братик стянул с нее расшитый крупными жемчужинами волосник, после чего, не обращая никакого внимания на возмущенное бурчание, погладил старательно заплетенные косички. – Пойдем, не будем тут мешать. Строптиво топнув ножкой и вырвавшись из родственных объятий, Дуня уже непритворно расстроилась. Едва-едва пришли, она еще толком ничего и не рассмотрела, а уже уходить?.. Вот еще! – Не пойду! Я на тебя обиделась!.. Бум-бздынь! От неловкого движения столяра слетела на пол и рассыпалась коробка с коловоротом и сменными насадками-сверлами, Евдокия же разом оказалась за спиной брата, опасливо выглядывая из-под его правой руки. – Жаль. А я как раз думал почитать с тобой какую-нибудь сказку. Может, даже и новую… Стоило ему отвернуться и отойти буквально на пару шагов, как сзади прозвучал пронизанный обильными сомнениями голос девятилетней привереды: – Новую? А про что?.. – Какая разница. Ты ведь обиделась, а значит, и читать ничего не будем. – Ну, Ми-итя!.. Скажи, какую? Резко остановившись – так, что сестра буквально ткнулась ему в спину головой, Дмитрий вроде как нехотя развернулся: – Даже и не знаю. Ты ведь, поди, еще и мой урок не сделала? Вместо ответа девочка прикрыла свои чудесные голубые глазки и на пару мгновений замерла. – Какая ты у меня умница!.. Что же, по трудам и награда – выбирай сказку сама. – Хочу про Аленький цветочек!.. Ой, нет – новую хочу! А как называется? Брат и сестра уже покинули Кабинет, поэтому любопытствующим мастеровым пришлось изрядно постараться, чтобы расслышать что-то вроде: – Быль про храбрую девочку Эльку, ее верного пса Тотошку и доброго кудесника Изумрудного города… Когда вдоволь натешившийся соколиной охотой великий государь возвратился в Москву, в его покои уже второй день как вернулись привычные тишина и порядок. – Уже можно?.. – Не-эт!!! Облепившие своего родителя младшие царевичи и царевна потянули его вперед, кое-как втиснувшись в дверной проем Кабинета, Дмитрий же, довольно улыбаясь, следовал позади расшалившихся детей, уговоривших отца закрыть глаза повязкой. – А теперь?.. – Можно-можно!!! Поддев сложенный втрое шелковый платок, Иоанн Васильевич тут же замолчал, удивленно осматриваясь. Когда старшенький попросил дозволения на «небольшую перестановку по своему вкусу» в Кабинете, он с легким сердцем разрешил – почему бы и нет? Придумщик Митька известный, давно уже не ребенок (к сожалению), так что худого уж точно не утворит. – Батюшка, тебе не нравится? Первое, что бросилось в глаза, бесследно исчезли прежние глухие слюдяные переплеты из крашенного под цвет подоконников свинца. А на их месте появились распашные окна из лакированного дерева и прозрачного стекла, отчего солнечные лучи впервые за долгое время беспрепятственно освещали затейливую роспись стен и потолочные узоры, заодно придавая им какой-то незнакомый вид. Блестели вощеным буком аккуратно-одинаковые полки, вытянувшиеся вдоль одной из стен, – кто-то уже успел бросить на них пару книг и одинокий свиток… Но более всего привлекали внимание главы семейства большой стол и стоящий в дальнем уголке странно высокий и массивный поставец. – Отчего же. Нравится, и даже очень!.. Дайте-ка я вас расцелую!.. Незамедлительно выполнив свое намерение, растроганный отец поблагодарил каждого из отпрысков, после чего отправил среднего и младшего сыновей смывать с себя пыль странствий (как-никак, вместе с ним на охоте были!), дочке же шепнул про корзинку с маленькими детенышами горностая в ее покоях. – Сыно, ты про этот стол мне все уши прожужжал? Старшенький, стоявший у двери, тут же приблизился: – Про него, батюшка. |