Книга Подчиниться его приказу, страница 31 – Кейт Хьюит

– Как ты об этом узнал?

– Сестра моей матери рассказала. Она много лет хранила от меня этот секрет, потому что не хотела запятнать мои воспоминания о матери. Но когда она узнала, что я… нашел Елену, то решила, что я достаточно изменился, чтобы услышать эту новость. И принять.

– Нашел Елену, – повторил за ним Азиз. – Что ты имеешь в виду?

– Мы полюбили друг друга.

Азиз отшатнулся, сунул руки в карманы брюк.

– Вот как.

– Елена заставила меня понять, что в жизни есть что-то большее, чем холодные амбиции. Все мое существование было посвящено возвращению трона, который я считал своим по праву. Каждое решение, каждый поступок… – Халиль осекся. – Азиз, я признаю, что не имею права на трон. И отзываю свои претензии на него.

Наверное, Азиз должен был что-то почувствовать: радость, облегчение, удовлетворение… Но он не чувствовал ничего. Только пустоту.

– Ты думаешь, все так просто? – спросил он наконец ровным тоном. – Ты отзовешь претензии, и все будет в порядке?

– Нет, – ответил Халиль. – Все не так просто.

– Половина страны поддерживает тебя, – сообщил Азиз. – Если бы мы сейчас созвали референдум, ты бы победил, даже если бы они знали, что ты не кровный наследник.

– Может, и так, – признал Халиль. – Но я шесть месяцев путешествовал по пустыне, заручался поддержкой племен. Тебя даже не было в Кадаре.

Хотя в голосе Халиля не было обвинения, Азиз все равно его почувствовал.

– Ты занимался политикой, а джентльмен-плейбой развлекался в Европе, – ядовито сказал он. – Ты так думаешь?

– Поправь меня, если я ошибаюсь.

– Зачем? Я тебе ничего не должен, в том числе объяснения.

– Пожалуй, ты прав. – Халиль смерил его спокойным взглядом. – Извини, – сказал он после паузы. – За то, что похитил Елену и усложнил тебе жизнь.

– Ожидаешь, что я просто приму твои извинения? – изумленно ответил Азиз.

– Нет, – кивнул Халиль. – Не примешь – будешь прав. Но я не знаю, что еще предложить. Я хочу исправить то, что наделал, Азиз. Ты шейх по праву. Я много месяцев – даже лет – отрицал это. Но теперь я признаю твое право, и остается надеяться, что мы сможем работать вместе на благо Кадара. – Он отвел глаза. – Но я пойму, если ты не согласишься.

Голос Оливии зазвучал в памяти Азиза: «Мне не все равно то, какую роль он играет в твоей жизни. Может, есть способ положить конец этому конфликту, прийти к миру? Не только для Кадара, но и между тобой и Халилем».

Ему это казалось невозможным, но Оливия верила, что получится. Верила в него, в то, что ему хватит сил преодолеть прошлое. Хотя у Азиза перехватывало горло, он выдавил:

– Из-за тебя моя жизнь превратилась в ад.

Халиль моргнул, явно изумленный:

– Твоя жизнь была адом? Я три года прожил в пустыне, где меня пороли, как непослушную собаку.

– Что? – Азиз был в шоке. – Ты уехал в Америку…

– Только после того, как меня нашла тетя. Хашем отослал меня в пустыню, в племя моей матери. Он ненавидел меня и напоминал мне об этом каждый день.

Как и Азизу. У него голова пошла кругом от новых откровений.

– Мне жаль, – сказал он после паузы, понимая, что никакими словами прошлого не исправить. – Я не знал.

Халиль издал горький смешок.

– Ты думал, что я блаженно жил в Америке?

– Ты сам считал, что я рос избалованным принцем.

– Хашем выбрал тебя, – с напором сказал Халиль. – Тебя, не меня. Сделал тебя наследником…

– А значит, мне не на что жаловаться? – закончил за него Азиз. – Бедный маленький плейбой… Может, это и так. – Он развернулся спиной, сердясь на себя за то, что снова все это вспоминает. – Может, и так, – повторил он тише.

Минуту царила напряженная тишина.

Наконец Халиль нарушил ее:

– Почему твоя жизнь была адом, Азиз?

– Хотя отец изгнал тебя из дворца, он не изгнал тебя из своего сердца, – сказал Азиз медленно. – Он любил тебя, Халиль. – Он обернулся, понимая, насколько Халилю нужно было это услышать. – Он всегда тебя любил. Думаю, он тебя изгнал, потому что считал, что у него нет выбора, но ты всегда оставался его настоящим сыном. Ты, а не я.

Халиль стиснул зубы и заморгал.

– У него были странные способы показывать свою любовь.

Азиз кивнул. Гнев стремительно покидал его, оставляя усталость и печаль.

– Ты хочешь, чтобы я поверил, что Хашем любил меня и все равно отправил к человеку, который меня унижал, избивал и морил голодом три года?

– Я не стану его защищать, – ответил Азиз. – Не знаю, почему он сделал то, что сделал. Может, гнев оказался сильнее любви. Может, он просто был тем, кем казался – жестоким, мелочным ублюдком.

– Скорее всего, – согласился Халиль. Помолчав, он добавил: – Но платить за это приходится не ему, а нам с тобой.

Напряжение между ними ослабло. Азиз не знал, какие отношения сложатся между ними, но больше они не были врагами.

И он понимал, что увидеть это ему помогла Оливия. Она изменила его, подтолкнула к тому, чтобы оставить прошлое в прошлом. Научила любить.

– Позволь мне помочь, – тихо сказал Халиль. – Тебе и нашей стране. Вместе мы сможем исправить все, что натворил Хашем. Объединить народ…

– Как? – Азиз смерил его взглядом, в котором усталый скептицизм смешивался с едва зарождающейся надеждой.

– Расскажем им правду. Объединим усилия. Мне нелегко принять то, что я не стану шейхом, но я признаю это.

– А как же Елена?

– Мы любим друг друга. Она приняла то, что я не стану шейхом, хотя и продолжу править племенем своей матери. И как его вождь я приношу тебе клятву верности.

К изумлению Азиза, Халиль опустился на колено и склонил голову. У Азиза защипало в глазах.

– Встань, – сдавленным голосом сказал он. – Я никогда не любил церемонии.

Вместе они наконец начали исцелять раны, нанесенные им в прошлом. Исцелять свою страну. И Азизу следовало благодарить за это Оливию. Она так ему помогла… И теперь он должен был столько ей рассказать, в стольком признаться. Лишь бы только найти для этого смелость.

* * *

Прошло два часа с тех пор, как Азиз покинул спальню. Небо было уже совсем черным, усыпанным звездами. Оливия смотрела на них, распахнув ставни навстречу ночи. Сначала ее разум был пустым, парализованным, но потом в нем вскипели вопросы, страхи – и снова наступила немота, и снова, и снова…

Спустя какое-то время она оделась, и Мада принесла ей еду, к которой она не могла притронуться. Вместо этого она беспокойно измеряла шагами комнату. После попытки пощипать салат ее чуть не стошнило, так что она отправилась обратно в кровать, села на край, отчаянно обняв подушку.