Онлайн книга «Катушка синих ниток»
|
Именно терпение, полагали Уитшенки, лежало в основе двух семейных легенд, – терпеливое ожидание того, что, по их мнению, обязано к ним прийти. «Я выжидал», говорил Джуниор, и Меррик сказала бы так же, если б захотела обсуждать свою историю. Но человек, настроенный критически, пожалуй, назвал бы здесь главной побуждающей силой зависть. А очень давний и близкий знакомый (которого не существовало) мог бы поинтересоваться, почему никто не замечает еще одного обстоятельства: обе истории со временем закончились разочарованием. Джуниор получил свой дом, но не стал счастлив, нет, не настолько, как должен бы. Джуниора часто заставали за тем, что он рассматривает свое жилище с озадаченным и печальным видом. Всю оставшуюся жизнь он постоянно возился, что-то менял, встраивал шкафы, перекладывал дорожку, будто надеялся, что дом, доведенный до совершенства, откроет ему сердца соседей – тех, что не признавали его своим и ему самому не слишком нравились. Меррик получила мужа, но тот, когда не пил, был холоден и равнодушен, а когда пил, то хамил и ругался с ней. У них так и не родилось детей, и Меррик, как правило, жила одна в Сарасоте, дабы не встречаться со свекровью, которую презирала. Но семья, похоже, не замечала ничего плохого. Очередная удивительная особенность, особый талант делать вид, что все отлично. Но может, и не особенность вовсе, а доказательство абсолютной обыкновенности? 3 С первого дня 2012 года Эбби начала пропадать. Они с Редом взяли к себе на ночь трех сыновей Стема, чтобы он и Нора могли встретить Новый год в Нью-Йорке. Наутро, около десяти, Стем приехал их забирать. Как и все в семье, он лишь для порядка постучался и сразу же открыл дверь. Крикнул: «Эй!» Заглянул в гостиную, постоял и, лениво почесывая собаку за ухом, прислушался. Повсюду тишина, а на застекленной веранде шумят дети. – Эй! – опять крикнул он и пошел на голоса. Мальчики сидели на ковре вокруг доски для игры в парчиси [10] , три светлые головы лесенкой, все одеты небрежно, в старые толстовки и джинсы. – Пап, – тотчас сказал Пити, – объясни Сэмми, что ему нельзя с нами играть. Он неправильно соединяет! – Где бабушка? – спросил Стем. – Не знаю. Скажи ему, пап! Он так швыряет кости, что одна закатилась под диван. – Бабушка разрешила с вами играть, – запротестовал Сэмми. Стем направился обратно в гостиную. – Мам? Пап? – позвал он. Никакого ответа. На кухне за столом он увидел отца, читающего «Балтимор Сан». В последние годы Ред стал глуховат, поэтому поднял глаза от газеты, только когда Стем появился в его поле зрения. – Привет! – обрадовался он. – С Новым годом! – И тебя тоже с Новым годом. – Как в гостях? – Хорошо. А где мама? – Да где-то здесь. Хочешь кофе? – Нет, спасибо. – Я сию минуту приготовил. – Спасибо, не хочется. Стем прошел к задней двери и выглянул во двор. Неподалеку в зарослях кизила сидел одинокий кардинал, яркий, как осенний лист, не успевший облететь, но больше – ничего и никого. Стем повернулся к отцу и посетовал: – Кажется, нам придется уволить Гильермо. – Чего? – Гильермо. Его надо выгнать. Де’Онтей говорит, что он и в пятницу явился с похмелья. Ред цокнул языком и, складывая газету, ответил: – Ну, сейчас не то чтобы дефицит работников. – Дети хорошо себя вели? – Да, нормально. – Спасибо, что присмотрели за ними. Я пойду соберу их вещи. Стем вышел в холл, поднялся по лестнице и шагнул в бывшую комнату своих сестер. Там теперь стояло несколько двухэтажных кроватей, а пол был завален скомканными пижамами, комиксами, рюкзаками. Стем, не разбираясь, где чье, распихал одежду по рюкзакам, закинул их на плечо, снова вышел на лестницу и крикнул: – Мам? Заглянул в спальню родителей. Эбби нет. Кровать аккуратно застелена, дверь ванной распахнута. Как и двери всех комнат подковообразного холла – спальни Денни, которая теперь служила Эбби кабинетом, детской ванной и его собственной комнаты. Стем поправил лямки рюкзаков и начал спускаться. Войдя на веранду, он сказал мальчикам: – Все, ребята, пора. Нужно найти ваши куртки. Сэмми, где твои ботинки? – Не знаю. – Ну так поищи. Он еще раз заглянул на кухню. Ред наливал себе кофе. – Мы поехали, пап, – сообщил Стем. Отец словно бы не услышал. – Пап, – повторил Стем. Ред обернулся. – Мы уезжаем. – А! Хорошо. Поздравь от меня Нору с Новым годом. – А ты передай маме от нас спасибо, хорошо? Как думаешь, она пошла по делам? – Поделом? – По делам. Она собиралась за чем-нибудь? – Нет, она больше не водит машину. – Не водит? – Стем поглядел изумленно. – Но на прошлой неделе она ездила. – Нет, не ездила. – Она отвозила Пити в гости к приятелю. – Это было месяц назад как минимум. А теперь она больше не ездит. – Почему? – спросил Стем. Ред пожал плечами. – Что-то случилось? – По-моему, да, – сказал Ред. Стем поставил рюкзаки на стол. – Что именно? – Она не признается. Но не авария, ничего такого. Машина на вид в полном порядке. Но она вернулась и заявила, что больше водить не будет. – Вернулась откуда? – не унимался Стем. – После того как отвезла Пити к другу. – Ничего себе, – произнес Стем. Они с Редом пару секунд смотрели друг на друга. – Я сначала подумал, что надо продать ее машину, – заговорил Ред, – но тогда у нас останется только мой пикап. И потом, вдруг она передумает. – Если что-то случилось, лучше пусть не передумывает, – ответил Стем. – Но она же еще не старая. Всего-то семьдесят два на следующей неделе! Как она будет передвигаться всю оставшуюся жизнь? Стем прошел через кухню и открыл дверь в подвал. Ясно было, что там никого нет – свет выключен, – но он все равно позвал: |