Онлайн книга «Большая книга о новой жизни, которую никогда не поздно начать»
– Есть кто-то в зале, кто был в состоянии клинической смерти? У кого была остановка сердца, врачами подтвержденная… Поднимите руку, у кого? Пожалуйста. (Несколько человек поднимают руки.) – Есть еще кто-нибудь? Один, два, три, четыре, пять, шесть. Да нет, пятеро вас. Я же чувствую. Таких людей всегда сразу видно. Идемте, пожалуйста, можно вас сюда пригласить? Я вас прошу. (Слушатели выходят на сцену. Мирзакарим Санакулович подходит с микрофоном к первой слушательнице.) – Пожалуйста. То, что вы сейчас расскажете, – это жалкие огрызки того, что было. Когда это было? Как это было и что вы ощущали? – Это было, когда я рожала. У меня были очень тяжелые роды… – Закройте глаза. Стоящие на сцене закрывают глаза. Мирзакарим Санакулович обращается к аудитории: – Запоминайте вот эту траекторию. (Показывает рукой сначала по диагонали вверх, потом по горизонтали, потом по диагонали вниз.) – И потом оттуда… Понятно, да? Стоящим на сцене: – Открываем глаза. (Продолжается диалог со слушательницей.) – Ну, были очень тяжелые роды и, значит, принимали их отдельно, не в родовой, а в операционной. Хотели делать прерывание. В общем, потом я не знаю, что произошло. У меня было… Ну, я потеряла сознание или что-то. И вдруг полетела куда-то, в какую-то огромную трубу. – Траекторию скажите: вниз полетели, вперед, вверх? – Нет, вот так вот. (Показывает по диагонали вверх.) – Вверх, да? – Чуть вверх. И стояла я как бы… – Потому что только во время родов погибшую женщину Господь лично сам туда принимает. Вверх уходит… – Да, и я как бы стояла впереди летящего на большой скорости… паровоза, что ли. И вдруг влетаю из темного туннеля куда-то. Ну, в такое пространство, где… Я даже вот сейчас говорю – у меня мурашки по телу. Потому что там была такая необыкновенная красота! Это было огромное солнце. Это была огромная какая-то поляна, где было так прекрасно! И я даже слышала какие-то звуки, я слышала голоса. Но я была там одна. Вот. И вдруг мне какой-то голос говорит: «Ну ладно, лапушка, возвращайся, возвращайся». А мне так не хотелось! А когда я вернулась, то мне было очень тяжело. В общем, вот… У меня… – Вот какой-то огрызок вы услышали, дорогие мои. Это огрызки. Но, между прочим, у вас самой желания вернуться не было, да? – Нет, я очень хотела остаться. – Но вас выгнали оттуда. – Да, мне сказали, что пора возвращаться. У меня же дочка родилась. И такая желанная, и такая долгожданная. Мне запрещали рожать, потому что я была сердечница. Но я все-таки отважилась. И когда я узнала, что беременна, то от всех тщательно это скрывала. Я никуда не ходила, к врачам не обращалась, только в роддоме мне сделали анализы… И, в общем, роды были тяжелые. – Спасибо. (Подходит к следующей слушательнице.) – Ну, у меня клиническая смерть была лет двадцать назад. То есть у меня был обычный аппендицит. Когда разрезали, там оказался перитонит. – Давайте так, будем говорить с того момента, когда вы вышли из своего тела. – Вот, на операционном столе наступил этот момент. И что в этот момент я видела? Ну, я не знаю, это было очень давно, но я помню… – Вы себя со стороны видели? – Я видела? Нет, себя я не видела со стороны. Я видела, где я летела, то есть видела туннель типа метро… Такой туннель и свет… Я не видела, было там солнце или нет, но откуда-то шел свет… Весь туннель был яркий-яркий, настолько яркий… И свет был такой сочный, что… Такое тепло, такое излучение нежное-нежное. Сейчас даже чувствую это. И вот я лечу с бешеной скоростью, но я не ощущаю ветра. Я знаю, что лечу, я просто знаю, что лечу. И вдруг вижу какую-то белую стену. И голос мне говорит: «Тебе еще рано туда». И все… – Выгоняли… – Выгоняли, да… – Рано еще. Спасибо. (Переходит к следующей слушательнице.) – Вы знаете, мне особенно нечего сказать, потому что я действительно помню только отдельные отрывки. Это было тоже во время родов. Первое, что я увидела, когда мне стало плохо, – это был огромный круг, по которому мне надо было идти. И я вдруг осознала, что не могу ни в сторону сделать шаг, ни вперед, ни ускорить, ни замедлить – ничего. И вот здесь я сделала что-то не так, и у меня… Я просто стояла около вот этого света, а туда не прошла. Я стояла только на пороге этого света… – А хотелось туда идти? – Хотелось. – Рано еще! Спасибо. Всем спасибо, садитесь, пожалуйста. Дорогие мои! Другой актив надо зарабатывать, другой актив… Но материальный актив тоже не забывайте! Ни в коем случае! (Поворачивается к следующей слушательнице). – Ну, у меня это случилось во время полостной операции под наркозом. Я очень боялась этой операции и очень нервничала. В общем-то, я не помню, как ее делали. Только я вдруг обнаружила, что откуда-то из угла комнаты сверху смотрю, как лежу на столе. Вокруг меня что-то хлопочут, бегают, что-то делают. И мне так интересно! Думаю: «Я так боялась этой операции, а ведь совсем не больно…» А потом… Я не видела никакого туннеля… Я очутилась будто на дне какого-то большого колодца, длинного, глубокого… А впереди мерцал свет… И потом я по спирали поднималась… С трудом, с болью какой-то. И очнулась уже от того, что мне говорят: «Слава тебе, Господи, она вернулась…» Мирзакарим Санакулович обращается к аудитории. – Понятно, да? (Показывает рукой по диагонали вниз.) – Я не летела туда, я поднималась снизу, из глубокого колодца… Слушательнице: – Постарайтесь, пожалуйста, в свою зачетную книжку побольше пятерок получать… Хорошо?! Дорогие мои! Есть особая группа переживших клиническую смерть. Когда думаю о них – каждый раз такая боль! Мы все время от времени страдаем. Согласны? Сегодня радуемся, завтра страдаем, потом опять радуемся. Это – процесс. Это – движение жизни. И если мы помним, что все течет, то сегодняшнее несчастье окажется не таким уж страшным, не таким злостным и неразрешимым. Потому что завтра будет иначе. А кто такой самоубийца? Это тот, кто свое крошечное сиюминутное страдание раздувает до размера трагедии, мировой катастрофы. И если, не дай Бог, он осуществляет свое намерение… Он почему руки на себя накладывает? Потому что думает, что там ему будет лучше. Он мечтает попасть туда, где нет боли, а есть одно сплошное блаженство. |