Онлайн книга «Оковы равновесия»
|
— Да, недолго. Так что пусть господа купцы поторопятся, пора уж выдвигаться в сторону города, хоть как-нибудь. — Благодарю, айе. — Молодой паладин еще чуть помялся рядом, вежливо коснулся моего плеча и потащился в конец каравана, торопить и так работающих из последних сил людей. Хм, я бы на их месте фургоны разгрузила. И ходу, ходу! Развернувшись, я двинулась было к своему месту, но застыла на полушаге. Вслушалась в завывания ветра. Нервно вздрогнула и торопливо отошла подальше от шумного каравана. Застыла, вцепившись в посох, старательно отрешаясь от близких пронзительных окриков возниц, грохота вываливаемых на обочины ящиков и бряцанья железа. Осталась один на один с ветром, рвущим одежду, бьющим в лицо наотмашь, хлестко, больно. Решительно скинув капюшон чужого плаща, задрала лицо к небу. Может, мне почудилось? Но, разбирая атональный мотив надвигающейся бури, с холодком убеждалась, что нет, не почудилось. Хруст ломающихся ветвей, скрип дрожащих под ударами стихии стволов, свист снежной пелены, врубающейся в ряд деревьев, дрожь кустарника, нервно цепляющегося за землю тонкими корнями… И вой. Отдаленный, но оттого не менее пугающий. И да, приближающийся. Надрывный, хищный, вплетающийся в мелодию ветра вой опасной твари, идущей по следу добычи. Кровь, голод и смерть звучали в нем. Я знаю, слышала похожий не раз в лесах вокруг Азурока. Я попятилась, кутаясь в плащ. Перехватила посох и потрусила к фургонам в поисках паладина. Мартель, пожалуй что, и поверит мне… Едва не попав под копыта храпящим от усилий тяжеловозам, по узкой обочине добралась до паладинов, подпирающих храмовый фургон. Увязающий в грязи посох оттягивал руки, и, встряхнув, я заложила его за спину, в петлю. Тут же поехала куда-то под откос, схватилась за какой-то ящик, встала. Подобрала полы плаща, неудобно съехавшего на одно плечо. Придержав за рукав юного борца с Тьмой, спросила, перекрикивая хлопки перетягиваемого работниками полотнища: — Волки есть?.. — Что? — Мартель обернулся, перехватывая мое запястье. — Волки! Здесь! Есть?.. — Нет! — Но воет же кто-то!.. — прямо в ухо. Молодой паладин выпрямился, тревожно выругался: — Точно? — Слышу!.. Приближаются!.. Ветер рвал слова с губ, не давая их даже произнести до конца. — Так уж и волки? — Старший паладин придержал меня за плечи, не давая упасть. Дернула плечом: — Я слепой бард, я их слышу… Мартель недоверчиво хмыкнул, но я услышала звук вытаскиваемого из ножен клинка. По спине побежали мурашки. Расходящаяся вокруг ледяная волна светлого благословения заставила вздрогнуть. — Волков здесь нет, — медленно повторил Мартель. — Но неподалеку был храм Шурра… — закончил его напарник и куда-то побежал, на ходу начиная раздавать команды. Я вцепилась в опору фургона: — Гончие Шурра? Иногда уничтожение культа и бога оправдано, иногда… Но что бы я делала, останься именно кровавый Шурр, а не относительно мирный Азур последним темным? Осмелилась бы я проигнорировать пожелание Равновесия и провалиться в тартарары вместе со всем этим миром? Не знаю, не хочу гадать и не буду. Смерть любителя массовых человеческих жертвоприношений и пыточных ритуалов решила этот вопрос. Но вот его гончие… Вой приближался, наливаясь дикой силой, напитывая ужасом ветер, пытаясь продавить полог светлого благословения. Паладины сгоняли людей в круг. Скрипели фургоны; те, что могли двигаться, переставлялись, вероятно, в защитный контур. Или в защитную стену… Так. Аккуратно сняв чужой плащ, сложила и сунула в ближайшую нашаренную щель между бортовыми досками. Занозистое скользкое дерево царапнуло пальцы. Если выживу, найду и отдам. Наполовину стянутое с фургона полотнище хлопало на ветру, норовило хлестнуть по лицу. Скользнувшую по запястью веревку я намотала на какой-то выступ и затянула. Вверх? Вслушавшись в приближающийся вой, кивнула. Вверх. По распоркам взобравшись на крышу, я застыла, балансируя на широких жердинах. Заняв место в импровизированном оборонительном круге, вытащила посох, крутнула, приноравливаясь. Старший паладин, расположившийся справа на крыше еще одной повозки, ругнулся, когда длинный тяжелый набалдашник пронесся у него над головой. Меньше размах? Сквозь какофонию надвинувшейся вплотную бури я разобрала четкое стаккато удаляющегося конского топота… Назад, по нашим следам? За помощью послали? Она в любом случае опоздает. Начинаю про себя обратный отсчет. Оковы виснут на запястьях бесполезными железками. Посох вращается, расшвыривая ледяную крошку, секущую лицо. Вой приближается. Вдох, выдох… Что-то мокрое, грязное и мохнатое проносится мимо в длинном прыжке, обдавая запахом мокрой шерсти, крови и горячей смолы. Я отшатываюсь, балансируя на прогибающейся крыше. Сзади раздались хруст и чавканье, по-военному четкие команды. Мощную тушу приняли на пики караванные наемники. Паладин на соседнем фургоне вновь обнажил благословенный меч. Мы готовы. И раз… Посох раскручивается, разрезая снежную пелену. И два… Я слышу, как… Под завывания бури на нас стремительно накатывается серая лоснящаяся волна хищных тварей. И три… Рычание, встречный удар. Замах, удар. Напирает пахнущая железом и мокрой шерстью туша. Рычание, резкий разворот, удар. Назад. Замах, удар. Рычание, хруст, чавканье, скулеж. Вой. Носок, окованный железным ободком, врезается в жесткое, мохнатое, пропитанное злобой и тьмой. Ломается под посохом череп. Тварь скребет когтями по деревянным брусьям и сползает вниз. Замах, удар. Чавканье позади, крики. Благословение света вымораживает внутренности. Ветер рвет одежду. Над землей поднимается запах горячей человеческой крови. Короткий кинжал встречает тварь в прыжке. Темная ядовитая кровь льется из распоротого бока. Клинок впивается в торопливо нащупанную глазницу. Мертвое тело скользит вниз. Тягучая жидкость жжет пальцы. Замах, удар. Руки тяжелеют, но посох все так же стремительно и упрямо взрезает воздух, разбрызгивая летящий с неба мокрый снег. |