Книга Первая экспедиция, страница 38 – Антон Первушин

В этой истории одно серьёзно озадачило Плюмбума. Версии, выдвинутые сообществом по поводу феноменального чутья юных сталкеров, ему не нравились. Он физически чувствовал, что в них не хватает какой-то важной детали. Подумав, он задал себе главный вопрос: а почему так сильно, вплоть до смертельного исхода, не везет тем, кто так или иначе был связан с юными сталкерами? Тут и впрямь поверишь, что где-то в глубине Зоны сидит мутировавший до полной неузнаваемости Фат и плетет нити сталкерских судеб, заставляя одних своей болью и жизнью расплачиваться за успехи других. Либрусек, Пижон, «кордонная» вольница, девочки эти… Кто ещё? Наверняка отыщутся, если хорошенько поискать. Что бы ни писали классики, но счастье не бывает даром — за всё и всегда нужно платить.

Просуммировав, Плюмбум вычеркнул из своего виртуального списка все варианты использования удивительных способностей Алекса Грозы и Бори Молнии для достижения целей спасательной экспедиции. Кроме того, бывший сталкер убедился, что установить, на какую силу они работают, пока не представляется возможным. Значит, и этот вопрос можно снять с повестки дня. Перейдем к следующему варианту и вопросу.

Пока Плюмбум изучал отчет Привалова, Лёлек втихаря допил и второй графинчик. Теперь он озирался вокруг с характерным блеском в глазах.

— Смотри-ка, Виктор, — сказал Лёлек. — Старый знакомый пожаловал.

И действительно, в первый зал бара спустился давешний «долговец» — Алмас Ханкилдеев. Он поискал взглядом, увидел Плюмбума и сразу подошел.

— Можно?

— Прошу. — Бывший сталкер кивнул на свободный табурет.

Сотник сел, снял шлем, придвинулся к столику.

— Вы меня не помните, господин Свинцов, — сказал он без вступления.

— Отлично помню, — заверил Плюмбум. — Водку пить будешь?

— Буду, спасибо… Но я не о сегодняшней нашей встрече. Вы ведь наверняка не помните, как отбили меня от зомби? Мне тогда девятнадцать было, к фрименам примкнул — казалось, что у них весело. А вы тогда числились в «Долге», и я о таких, как вы, был самого дурного мнения. Считал, что вы устанавливаете диктатуру и пытаетесь отнять у людей единственное место, где они могут быть по-настоящему свободны. А потом попал в переделку. Меня ранили серьёзно, а эти… сволочи… бросили на растерзание мутантам, спасали свои задницы. А вы помогли, хотя имели полное право пройти мимо. Вот тогда я понял, что Зона даёт только одну свободу — свободу умереть. А раз так, то моё место с другой стороны баррикады.

Принесли третий графинчик и вторую тарелку с салатом.

— Ну, тогда давай выпьем за правильный выбор, — предложил Плюмбум, разливая водку по стопкам.

Ханкилдеев и Лёлек поддержали тост.

— Я так понимаю, ты пришел выразить мне благодарность? — спросил бывший сталкер, цепляя на вилку помидор из салата. — Лучшим способом будет найти нам опытного проводника. Мы завтра отправляемся на Свалку, но, как я понимаю, прямая дорога перекрыта?

— Об этом я и хотел поговорить, — признал сотник. — Никто не согласится быть вашим проводником. Ни за какие деньги. Генерал запретил всем, кто находится на территории завода, вступать с вами в контакт. Пригрозил пожизненным отлучением от базы. Никто не рискнёт нарушить его запрет.

— А за территорией, стало быть, можно? — уточнил Лёлек. — Тогда ничто не мешает нам встретиться с проводником на выходе.

— Кстати, да. — Плюмбум кивнул, одобрив предложение друга. — Если ты, сотник, подберешь нам хорошего проводника и назначишь встречу с ним за околицей, мы с тобой будем в расчёте.

Ханкилдеев совсем приуныл.

— Есть ещё одна проблема, — сказал он. — Фримены не только заблокировали прямой проход к Свалке, они начали вытеснение наших отрядов в сторону Кордона. На «Агропроме» уже идет бой. Генерал собирается подключать миротворцев. Похоже, война началась. В ближайшие дни в районе Свалки легко попасть под пули или осколок — народ предпочитает дождаться окончания военных действий. И вам тоже советую подождать.

— Мы не можем ждать. У нас каждая минута на счету.

— Тогда я не могу вам помочь. Проводника, который добровольно рискнёт нарушить запрет генерала, а потом подставит свою голову под пули, здесь просто нет.

— А сам? Ты ведь опытный сталкер и по направлению к Свалке наверняка ходил не один раз.

Ханкилдеев опустил глаза и весь как-то скособочился на правый бок.

— Роте — мой командир. У меня присяга. Я не могу её нарушить.

— Похвально, — сказал Плюмбум. — Тогда что ты здесь делаешь? Вали к своему командиру. У вас же там войнушка намечается. Тактика, стратегия, маневры с фланга, окопная романтика.

— Зря вы так, — сказал Ханкилдеев, вставая. — Я же из лучших побуждений…

Плюмбум сделал вид, что проигнорировал его замечание. Душевные терзания сотника его совсем не интересовали.

Информация, сообщенная Ханкилдеевым, не могла остановить спасательную экспедицию, но сильно затрудняла её дальнейшее продвижение в Зону. Решение Роте можно было бы назвать предательством и подлостью, если бы Плюмбум не видел, что у того имеются свои серьезные мотивы поступать именно так и никак иначе. По крайней мере генерал впрямую не мешает ему продолжать осуществлять свой план. Чёрт побери! Как же всё неудачно складывается! Впрочем, ещё не вечер…

Плюмбум поднялся и вразвалку подошел к стойке.

— Собираешься сегодня на Арену? — сразу спросил Бармен.

— Пока думаю.

— Не думай, а иди и ставь на псевдогиганта. Проверенный вариант.

— Знаю-знаю, Фриске уже не та.

— Точно! — Бармен заговорщически улыбнулся. — Новый заказ сделаешь?

— Будет заказ. Слушай, старина, я тут узнал, что Роте озлобился и всем проводникам запретил со мной контачить. Что можешь сказать по этому поводу?

Бармен с небрежным видом пожал плечами:

— Вольным и фрименам он не указ. К ним и обращайся.

— Странный совет. Так нету здесь фрименов — война же. А вольные боятся доступ в твой бар потерять.

— Других советов у меня для тебя нет. — Бармен принял обиженный вид. — Заказ будешь делать?

Постороннему могло бы показаться, что разговор на этом окончен, но Плюмбум прекрасно помнил, что Бармен обожает потрепаться — поэтому, наверное, и пошёл за стойку, а не в классические барыги типа Сидоровича: когда сталкер под хмельком да со свежими впечатлениями после «ходки» или «зарницы», у него многое выведать можно. Сразу потерять такого редкого собеседника, как Плюмбум, который ко всему прочему ещё и хорошо заплатит за выпивку, противоречило бы натуре Бармена.

— Ещё давай водки! — Плюмбум сменил тон на развязный. — И закуски побольше, а то кладешь, как в Москве, по пять грамм… Водку, кстати, разрешаю не доливать. Мой спутник явно настроен нажраться, а мне это невыгодно.