Онлайн книга «По закону плохих парней»
|
Квин мгновенно узнал почерк своего дяди. – Я собирался сжечь его, – заметил Стэг. Квин читал короткую записку, адресованную матери и забрызганную кровью: «Я ухожу одиноким, Джин. Мой путь никогда не был прямым, и, несмотря на это, ты любила меня. Я убил молодую женщину по имени Джил Буллард. Она была свидетельницей пожара в доме, где готовились наркотики. Она приходила за деньгами. Я, один я заставил ее умолкнуть. Не ищи причин этого, они все здесь. Придите ко мне, все, кто утомлен и обременен, и я дам вам отдохновенье (Евангелие от Матфея, глава 11, стих 28). Твой любящий брат Хэмп». – Теперь видишь? – воскликнул Стэг. – Ты узнаешь правду прямо здесь. Твой дядя убил девушку, чтобы прикрыть Говри. Он позволил разрастись беде. Хэмп не мог перенести это и совершил благородный поступок. – Почему ты не показал эту записку семье Джил Буллард в Брюсе? – спросил Квин. – Объясни, Джонни. – Ты можешь исправить положение. – Как ты себе это представляешь? – Можешь убить парня, который скомпрометировал твоего дядю, – сказал Стэг, глядя Квину прямо в глаза. – Только что Говри убил брата Дэвиса и обчистил его церковь. Он взлетел высоко, как воздушный змей, и хочет спалить Иерихон. – Ты сам скомпрометировал моего дядю. Хочешь, чтобы я спас твою задницу и помог вернуть деньги. Как глубоко ты увяз, Джонни? – Говри забрал более ста тысяч долларов пожертвований и распял брата Дэвиса на кедровых бревнах. – Кто эти люди в Мемфисе? – Мне нужны деньги, – продолжил Стэг. – Я дам тебе долю. Ты сможешь сохранить свою землю. Я выкуплю твой участок у шоссе номер 45 за цену, которую ты сочтешь справедливой. – Я подумаю. – Говри уперся рогом. У нас осталось пять помощников шерифа. Что они могут сделать? – Дожидаться помощи. – Чего ты хочешь, Квин? Мне нужно вернуть деньги, или меня убьют. – Я думал об этом. – И что решил? Квин с улыбкой протянул ему руку: – Удачи, Джонни Стэг. Дитто не подписывался на эту аферу. Но когда такой парень, как Говри, сует в твою руку револьвер, приходится слушаться. – Бери этот мешок, – приказал Говри, останавливая машину на городской площади. – Тот, что с русалочкой? – Ты видишь другой? – Большой чемодан набит деньгами пастора. Дитто схватил на заднем сиденье детский вещмешок. – Я здесь ничего не могу найти. – Поищи в мешке для мусора. – Где? – Пойдем, – велел Говри. Двигатель машины работал на холостом ходу. Говри вошел в массивное здание Гражданского банка. Подошел широким шагом к единственной работающей кассирше и обхватил рукой ее затылок. – Выкладывай. Говри навел ствол поочередно на двух мужчин и тучную женщину, сидевших за столами с компьютерами, и сказал: – Ну-ка, все сюда. Если кто-нибудь из вас сделает что-нибудь непотребное, я разнесу башку этой женщины вдребезги. Руки за голову! Быстрей. Быстрей. Банковские служащие неторопливо подходили. Говри указал место на полу, где они встали на колени, и привязал их руки к голове. Помещение со старомодными деревянными панелями и зеленой виниловой мебелью выглядело так, словно в нем ничего не изменилось за тридцать лет. Реклама, изображавшая улыбающуюся брюнетку, обещала бесплатное открытие счетов. Дитто стоял, ожидая, что в любую секунду кто-то может ворваться в дверь и начать стрелять. Он бросил взгляд в угол помещения и заметил камеру слежения. На другой стороне была установлена еще одна камера. Прямо напротив себя он увидел свое изображение в третьей камере. Сукин сын! Может, Дитто и подал бы какой-нибудь знак полиции, что он не является добровольным участником ограбления. Но он был благодарен Говри за то, что тот прошел мимо машины, которую они угнали, и оставил в покое Лену с малышкой, и поэтому не сделал этого. – Не вздумай всучить мне пачку с упаковкой красителя, – предостерег Говри, тыча стволом в лицо кассирше. – Если она взорвется, я вернусь в город и спущу тебя в унитаз. Молодая женщина с ярким макияжем кивнула и сказала: – Да, сэр. «Да, сэр», и кому – Товри! – Дай мне тот мешок, недоумок. Дитто передал ему мешок с русалочкой. Женщина взглянула мимо Говри на Дитто смущенным взглядом. Говри увидел деньги и сказал: – Наполняй. – Сколько? – спросила она. – Все, – приказал он. – Не влезет. – Тогда достань другой мешок. – Да, сэр. – Мистер Стэг здесь числится? – спросил Говри, пока она набивала мешок деньгами. Женщина не знала, что сказать, и просто потрясла головой. Тучная женщина в цветастом платье, которая, видимо, была начальницей, не подняв головы с привязанными к ней руками, промямлила: – Мистер Джонни Стэг числится у нас клиентом. – Скажи ему, что я взял свое, – обратился к ней Говри. – Остальное он может затолкать себе в задницу. Дверь распахнулась, и вошли пять парней Говри. Они вели себя так, будто участвуют в увлекательной игре, в скаутских маневрах в лесу, и если бы в них стреляли, то это были бы не пули, а просто краска. Ни одному из этих парней не исполнилось еще и двадцати лет, включая этого сукина сына Чарли Бута. Все они были чумазыми и бритоголовыми, в зимних пальто и перчатках. Никто из них не брился в эти дни, от них исходил дурной запах. Что будет с ним, черт возьми, подумал Дитто. Тюрьма была бы для него домом отдыха. Дитто готов был переспать там с тем громадным ниггером, только бы выбраться из этого дерьма. Говри ухватился за край кассы, заставив маленькую женщину с макияжем подпрыгнуть. Она всплеснула руками, позволив стодолларовым банкнотам рассыпаться по полу. – Извините. Простите. Говри рассмеялся, вылавливая леденцы из банки и срывая обертки. – Добавь это тоже. Тебе не нужно краситься, как шлюхе… и иногда улыбайся. Черт возьми, в этом городе скучно, – сказал он. Квину приходилось лежать на постели лицом вниз, чтобы ослабить боль в боку. В таком положении, приподняв немного голову с подушки, он мог видеть дверь, говорить с милой черной медсестрой, которая приходила проверять его состояние каждые пятнадцать минут. Она предлагала ему принять еще таблеток, поставить капельницу, но он отказался и спросил ее о своей одежде. Медсестра сказала, что его одежду выбросили. |