Онлайн книга «Конец земной истории»
|
– Вы уверены? – Я знаю. – Вы что, были там? – фыркнула Лариса. К шампанскому она не притронулась. – Был. – Как это? – вытаращила глаза Лика. Парик на ее голове скособочился, и она напоминала плохо причесанную болонку. – Есть техники, которые погружают… – Шар-ла-тан-ство! – отчеканила Лариса. – Слушать противно. – Ты еще очень молодая, Леля, – заметила актриса. – Вот доживешь до наших лет, тогда поговорим. – А я верю, – негромко заметила Екатерина. – Иначе ни в чем нет смысла. Монах подумал, что именно такой должна быть соперница Ларисы – миловидная и не особенно умная. – Смысл есть в жизни, – упрямо произнесла Лариса. – И что же там? – спросил старик, теребя бубенчик на колпаке. – Райские кущи? Крылья и арфы? – Там одиночество. – Одиночество? – Да. Вселенское одиночество, покой и вечность. Наступила тишина. – Навсегда? – Там нет времени. – А в наш мир можно возвращаться? – Наш мир потеряет для вас интерес. В принципе можно. – А еще раз родиться? Реинкарнация – миф или реальность? Лариса возмущенно фыркнула. – Я не знаю, – сказал Монах. – Но, как бы там ни было, это не должно вас волновать. Память при новом рождении будет стерта, а что мы без памяти? – То есть мы с Ромчиком в новом рождении друг дружку не узнаем? – спросила актриса. – Боюсь, что нет. Но останется некое притяжение, то самое дежавю. – Слышишь, Ромчик? Есть надежда на продолжение. Хотя я привыкла брать все сразу и здесь. Но есть вещи, над которыми мы не властны. А потому, господа, предлагаю выпить за реинкарнацию и вечную любовь! – Она поднялась и громко продекламировала, глядя в упор на Монаха: – В неверный час тебя я встретил, И избежать тебя не мог – Нас рок одним клеймом отметил, Одной погибели обрек. И, не противясь древней силе, Что нас к одной тоске вела, Покорно обнажив тела, Обряд любви мы сотворили [5] . Лика хихикнула и в притворном смущении закрыла рот ладошкой. Алиса неслышно ахнула. Левицкий рассмеялся и поднял рюмку. – А она может нас сейчас видеть? – Он повел взглядом на портрет жены. – Может, – сказал Монах. – И может подать знак? – Они все время подают нам знаки, только мы не замечаем. – Ой, не надо! – радостно воскликнула Алиса. – Прямо мороз по коже. – Володя, а ты что скажешь? – обратился хозяин к доктору Владимиру Семеновичу. – Ты как-то странно молчалив сегодня. С точки зрения воинствующего материалиста. – Не знаю, Рома, хотелось бы верить, но боюсь, там ничего нет. Распад. Пусто. Хотя… – Он запнулся. – Хотя?.. – повторил старик. – Только не надо страшилок, – воскликнула Алиса, прижимая к щекам ладошки. – Как в прошлый раз, про клиническую смерть. Я боюсь привидений. – Она была пьяна, охотно смеялась и преувеличенно пугалась. И не сводила взгляда с Монаха. Свет вдруг замигал и погас. Женщины дружно завизжали. Темень упала кромешная, как будто пришел конец света. – Это Кара, – отчетливо произнесла актриса. – Это в ее стиле. Эй, подруга! Ты нас видишь? – Мамочка, это ты? – закричала Лика, задирая голову. – Лика, уймись! – приказала Лариса. – Дурацкие шутки! – Интересно, это только у нас или везде… – уронил Левицкий. – Почти все время проблемы, представляете, Олег? Дом разваливается на глазах. Из коридора донеслись грохот и чертыхание. – Ленька навернулся! – взвизгнула Лика. – И выругался! Наконец-то! – В прошлый раз света не было три дня, – заметил старик. – Вы боитесь темноты, Олег? – спросила актриса. – Конечно, боюсь! – Монах нащупал в кармане мобильный телефон. Вспыхнул зеленоватый свет. Виталий достал свой телефон. В комнате разлился призрачный, пещерный свет. – В темноте прячется зло. – Ой, снег пошел! – закричала вдруг Алиса. – Смотрите! – Снег?! – Лика бросилась к окну. Прильнула, заслоняясь щитками ладоней. – Пошли играть в снежки! Ну! Все повернулись к окну. Ночь была не очень темная; они увидели густое и беспорядочное мельтешение снежинок за окном. – Еще одна зима, – пробормотал старик, дергая бубенчик. – Слышишь, Володя, еще одна зима! Спасибо, Господи! – Еще постриптизим, мальчики! – сказала старая актриса. Хлопнула дверь. Вошла Юлия со свечами в двух массивных подсвечниках. Поставила в центр стола. Тотчас заметались черные тени по стенам. Красноватое пламя подрагивало на сквознячке. Она принялась передвигать что-то на столе. – Знак? – негромко произнесла Ирина. – Как по-вашему, Олег, это был знак? То, что погас свет. – Вряд ли, – ответил Монах. – Скорее проблема с электросетями. – Док, ты сказал «хотя», – напомнил хозяин. – Я действительно сказал «хотя». – И что бы это значило? – Хотя – это хотя. В смысле, сомнение. То есть не знаешь, что и думать. – Не томи! – Владимир Семенович, пожалуйста! – Дядя Володя! – Ну что ж… вокс мулиебри, вокс деи [6] , – произнес доктор. – То есть голос женщины – голос Бога, как, возможно, говорили в Древнем Риме. Извольте, господа. Но предупреждаю заранее: я не терплю критики, а потому слушать молча и не перебивать. Молча! Без глупых замечаний и глупых вопросов. Рома, слышишь? – Я превратился в одно большое ухо и буду нем как немая рыба. – Смотри. – Он помолчал, собираясь с мыслями, и начал неторопливо: – Так вот, господа, много лет назад приключилась со мной некая история, и я до сих пор не знаю, что это было. Много думал, прикидывал и так и этак, но ясного понимания, что же произошло на самом деле, у меня нет до сих пор. – Дядечка Володя, я так люблю ваши истории! – воскликнула Лика с радостным ужасом. – И снег пошел, и света нет! – прибавила она ни к селу ни к городу. Вдруг стремительно поднялась и задула свечи. – Так страшнее! Никто не успел ничего сказать. Снова тьма, замешательство, визг дам. Первой опомнилась Лариса: – Немедленно зажгите свечи! У кого есть зажигалка? Лика, опять твои идиотские шуточки! |