Онлайн книга «Серебряный осел»
|
– Эй, малютка, куда ты так спешишь? – раздался вдруг пьяный хриплый голос. Чьи-то пальцы вцепились ей в левую руку и рванули с такой силой, что девушка чуть не упала. Ланда попыталась освободить руку из сильной хватки напавшего мужчины. Тот подался вперед и едва не раздавил ее, прижав к стене. Она с трудом устояла на ногах. На мужчину упал свет от фонаря. Грубое лицо было все изрезано глубокими морщинами, а маленькая голова казалась смешной на могучей шее. Щетина покрывала подбородок и провалившиеся щеки, верхняя губа украшалась редкими усами, лоб нависал над глубоко посаженными пустыми глазами. Орланду передернуло от отвращения. – Отпусти, – потребовала она, с силой дернув руку, и снова мужчина потерял равновесие. – Проклятая шлюха, думаешь сбежать от меня? – Его пальцы сильнее сжали кисть бывшей послушницы. – Шлюха?! Да ты… ты… – От захлестнувшей ее злости христианка сразу позабыла о страхе и осторожности. Она изо всех сил толкнула мужчину правой рукой. – Утихомирься, милашка! У меня есть деньги. Не обращая внимания на боль, Орланда яростно задергалась, силясь вырваться. – Послушай, ты, идиот, я не шлюха! – Она снова попыталась увернуться, но ничего не вышло, только запуталась в своих юбках. – Да отпусти ты меня, черт бы тебя побрал! Замахнулась на него свободной рукой. Мужчина поймал ее за запястье и заломил руку за спину. Боль пронзила Орланду. Распутник рассмеялся, услышав сдавленный крик. – Вот так-то лучше. Я люблю смирных шлюх. А теперь, – приблизил он к ней свое лицо, – как насчет маленького поцелуя старине Митрофану, прежде чем мы отправимся к тебе? Ланда изо всех сил наступила хаму на ногу. – А этого не хочешь? – Маленькая дрянь! – Он притянул Орланду к себе и схватил за плечи. – Я же сказал: хочу, чтобы ты меня поцеловала. От него пахло дешевым вином. Девушку передернуло от отвращения. – Мне плевать на то, что ты хочешь, урод! – выпалила она, стараясь освободиться. Приготовилась издать душераздирающий вопль, когда из темноты вдруг раздался резкий угрожающий голос: – Отпусти ее. Орланда сразу же почувствовала облегчение. В ней заискрилась надежда. Помощь! Снова попыталась вырваться, но мужчина не ослабил хватки и обернулся. – Она моя, приятель. Поищи себе другую. – Я сказал, отпусти ее. Она встала на цыпочки, чтобы посмотреть на своего защитника. Митрофан тоже обернулся, желая увидеть соперника. – О господи, – пробормотала Орланда. – Всевышний слишком занят, чтобы прийти вам на помощь, – произнес Эомай. – Но для того и существуем мы, смиренные слуги его. Двери кабака за спиной рыцаря распахнулись. На секунду тишину ночного воздуха нарушил смех и стук кружек. На пороге появился мужчина, посмотрел в сторону Эомая и остановился. – Брат, не нужна помощь? – По голосу христианка узнала Арнау. Эомай улыбнулся, но в его серо-голубых глазах, которые, не мигая, смотрели на Митрофана, не было веселья. Он резко положил руку на эфес длинного меча. – Спасибо, дружище, думаю, сам управлюсь. Взгляд бывшего пирата или кем он там был до того, как стать Мечехвостом, остановился на Орланде: – Рад видеть вас снова. Христианка слабо улыбнулась. Эомай продолжал недобро смотреть на вцепившегося в нее мужчину. – По-моему, я просил тебя отпустить госпожу. – А я ответил, – сердито рыкнул развратник, – что это моя шлюха. Я первый ее увидел. – Ты олух! – обрушилась на него Орланда. – Сказано тебе, я не шлюха! Митрофан заворчал и прижал ее к себе. – Госпожа говорит правду, ты ошибся, – растягивая слова, изрек Эомай. Он выпрямился и одним движением вытащил клинок. – В последний раз предупреждаю. Прощелыга словно только сейчас заметил меч и отпустил запястье Орланды, как будто оно обожгло его. Попятился назад, подняв руки вверх: – Эй, благородный господин, я ничего не знал. Откуда мне знать, что она не шлюха? Порядочные женщины не разгуливают в одиночестве по ночам. Эомай не стал утруждать себя ответом, он просто продолжал смотреть на мужика, поигрывая мечом. – Ну-ну, не будем ссориться из-за пустяков, – быстро произнес Митрофан. – Забирайте ее. Орланда лежала на кровати, уставившись в балдахин над головой. Комната тонула во мраке, лампа была погашена, шторы плотно задернуты, чтобы не проникал лунный свет. Она не могла видеть балдахин из темно-синего шелка, затканного узором в виде солнца с лучами, но это не имело значения. Думала сейчас не о шелковом пологе, а о рыцаре с серо-голубыми глазами. И о том, что ему рассказала. А поведала она ему, можно сказать, все. Из-за двери доносились голоса спорящих. – Пойми, Эомай, это вообще не наши заботы. Орден и святая церковь никогда не вмешивались в мирские дела. – Но борьба с черной магией – наше дело! – Не устраивать же против колдунов крестовый поход… Голоса стали почти неслышными, затем Эомай почти выкрикнул: – Мы, в конце концов, давали клятву верности августу, а тут явно имеет место заговор. Вновь неразборчиво. – Ну, дружище, признайся, тебе просто до жути понравилась маленькая монашка… И почему-то эти слова так поразили Орланду, что всего дальнейшего девушка уже не слышала. Она, серая монастырская мышка, может кому-то нравиться настолько, чтобы тот забыл про все остальное. И не какому-нибудь лавочнику или писцу, а настоящему рыцарю! И с этой мыслью Ланда уснула. Почему-то ей снились уши. Ослиные. Длинные… Стиру тоже снился сон. Будто бы он никакой не осел, а человек. Такой, как был прежде. Вот только уши у него продолжали оставаться ослиными. И играет он на лире. И не где-нибудь, а на Парнасе, в покоях Аполлона. И раздирают его противоречивые чувства. С одной стороны, как бы не оскорбить кифареда своей отвратительной игрой, а с другой… Боги ведь, говорят, ревнивы – вот содрал же Аполлон кожу с бедного пастуха Марсия за то, что тот сыграл на флейте лучше него? |