Книга Нефть, метель и другие веселые боги, страница 3 – Иван Шипнигов

– Спасибо, – говорили им.

Студенты отдавали весело. Рылись в шкафах, вытаскивали джинсы и майки, скидывали с вешалок рубашки и куртки, выворачивали карманы, расправляли мятые сотни, полтинники и десятки. Все без исключения просили подождать, бежали в ближайшие банкоматы, снимали остатки стипендий и бегом возвращались. Радостно протягивали пришедшим только что снятые деньги.

– Берите-берите, конечно. Сейчас еще в одном месте посмотрю, кажется, валялась мелочь.

Собирали мелочь, ссыпали в пакеты и в банки из-под кофе и отдавали все до копейки.

Офисные работники вели себя несколько иначе. Медленно открывали, долго смотрели на пришедших, потом деловым тоном спрашивали:

– На развитие?

Пришедшие молча кивали и раскрывали мешки. Представители среднего класса будили мужей и жен, вместе вспоминали, где спрятали тринадцатую зарплату. Детей отправляли к банкоматам. Давали им все банковские карты, что были в доме, писали на бумажке пин-коды и просили:

– Побыстрее. Это важно.

Сонные школьники торопливо одевались и бежали на улицу. Мерзли в длинных очередях, встречали там своих знакомых.

– На развитие?

– Да, это важно! – говорили все вокруг.

Представители малого бизнеса приглашали ночных гостей в дом, вежливо предлагали кофе или выпивку. Сборщики неизменно отказывались.

– Без лишних слов, пожалуйста. Мы ждем.

Малый бизнес тут же извинялся и отдавал – быстро, слаженно, аккуратно. Владельцы закусочных, автомоек и киосков в банкоматы никого не посылали, а просто отдавали свои карты, прилагая к ним бумажки с пин-кодами. Наличные тщательно пересчитывали и складывали в мешки.

– Мелочь надо? – спрашивали они у сборщиков.

– Надо, – отвечали те.

Богатые люди отдавали с радостью. Казалось, они всю жизнь ждали этого момента. Богатые открывали свои сейфы, складывали в принесенные сборщиками мешки толстые пачки долларов, рублей и евро, клали в конверты банковские карты и ровным, спокойным почерком приписывали пин-коды.

– Машину продать? Квартиру? А то еще дом под Москвой есть, смотрите. И долг, нам должны сейчас довольно много, хотите, мы позвоним? – с надеждой в голосе спрашивали богатые люди.

Сборщики и с ними были немногословны:

– Нет. Только то, что есть сейчас.

Подходили к каждому бомжу, прячущемуся на вокзале от ментов, сидящему у метро, спящему на скамейке в парке.

– Пожалуйста, отдайте нам ваши деньги. – Сборщики были одинаково вежливы и холодны со всеми. – Это важно.

– Деньги? Вот тебе деньги! – хрипели бомжи, выгребая из карманов мелочь. – Мишка, проснись! Деньги отдать надо, – толкали бомжи своего приятеля Мишку, спящего рядом в позе эмбриона.

Мишка просыпался, секунду смотрел на товарищей пустым новорожденным взглядом, потом оживал и радостно скалил зубы:

– Вона, какие у меня деньги! Бери!

И вытаскивал из карманов две стершиеся десятки.

Очень богатые люди, увидев сборщиков, радовались больше всех. Они уже слышали что-то о том, что происходит в Москве, и были готовы. В прихожих квартир стояли мешки, набитые заранее снятыми со всех счетов деньгами.

– Вам помочь вынести? – спрашивали очень богатые люди у сборщиков.

– Нет, спасибо. Мы сами, – отвечали те, забирая мешки.

Очень-очень богатые люди приглашали сборщиков в дом, усаживали их за стол и предлагали обсудить проблему.

– Дело в том, что в данный момент у нас нет необходимого количества мешков, чтобы разместить в них все обналиченные средства…

– Мешки есть. Не хватит – купим. Показывайте где.

Очень-очень богатые люди удивлялись, с какой легкостью решается проблема нехватки мешков, и приглашали сборщиков в комнату, где была сложена вся наличность:

– Пожалуйста.

– Спасибо, – отвечали сборщики, с завораживающей быстротой укладывая деньги в мешки.

За всю неделю, что шла операция, было зафиксировано всего два случая столкновения сборщиков и населения. В первом из них один олигарх отказался отдавать сборщикам деньги, ссылаясь на то, что такой вид валютно-денежных операций, подразумевающий простой отъем капитала, является незаконным. Сборщики аргументировали свою позицию:

– Мы не отнимаем у вас, не говорите так. Нам неприятно это слышать. Мы просто вас просим: пожалуйста, отдайте деньги.

Олигарх подумал немного.

– Да, конечно. Я был не прав. Простите меня.

В другом случае одна пенсионерка, старая, но очень бодрая бабушка, крикнула через дверь:

– Пошли прочь, сволочи! Не отдам.

Сборщики очень тихо и вежливо сказали:

– Пожалуйста. Это важно.

Через минуту бабушка открыла дверь и поставила на порог трехлитровую банку, набитую мятыми купюрами и грязными монетами:

– Чего уж тут, правда. Берите.

В магазинах опустошались кассовые аппараты, в банках команды сборщиков устраивали конвейеры, передавая друг другу мешки с деньгами и складывая их в машины. Прохожих останавливали повсеместно:

– Отдайте нам ваши деньги, пожалуйста.

Прохожие вытаскивали кошельки, рылись в карманах. Кто-то по глупости своей, по незнанию ситуации предлагал плеер, телефон, сумку с ноутбуком, но сборщики над этими людьми не смеялись, а с профессиональной вежливостью отвечали:

– Нет. Только деньги.

Отдавали.

В течение первых трех дней операции Москва волновалась, в следующие три дня остывала и успокаивалась. Сначала было много разговоров – как, а ты отдал, конечно, отдал, они же просят «пожалуйста», как не отдать, это важно. Потом разговоры надоели, и всем стало скучно. Беспорядков, погромов, шествий, драк, резни, массовой истерии, нашествия инопланетян, образования новых религиозных сект и финансовых пирамид, митингов, столкновений с милицией и художественных перфомансов замечено не было. Все были спокойны. В центре движение остановилось почти сразу, ближе к окраинам, куда еще не добрались сборщики, люди еще заправляли машины и ездили в офисы. Продуктовые магазины еще работали, книжные уже закрылись. Водку еще можно было купить, косметику – уже нельзя. Город понимал, что скоро все закончится. Некоторые зачем-то прощались с родственниками.

– Почему? Почему ты уходишь? Ведь у нас просто попросят денег! – удивлялись жены, глядя на собирающих чемоданы мужей.

– Ты не понимаешь. Нам придется отдать, – отвечали мужья.

Дети внимательно смотрели на своих родителей.

Однако, несмотря на некоторую смуту, царившую в умах в те дни, все было спокойно и правильно.

Деньги тем временем свозили во Внуково. В аэропорту с самого начала операции работала команда сортировщиков. Они разбирали купюры и монеты, складывая тысячи рублей с тысячами, сотни долларов с сотнями, монеты по пять рублей с такими же монетами. Каждую категорию грузили в отдельный самолет. Автобусы, раньше возившие пассажиров от здания аэропорта к самолетам, делали сейчас то же самое с деньгами. Запах выхлопных газов и керосина, запах асфальта, резины и туалетной воды сортировщиков перебивал один-единственный тяжелый, страшный, мертвый, сладкий запах – запах денег.