Книга Небесный Стокгольм, страница 32 – Олег Нестеров

– Это как? Бородатая женщина на арфе?

– Типа того. С нами был оперный бас из Бурятии, лицо как блин, колобок во фраке, только с бакенбардами. Певица Подошьян, персонаж из сказок Шахерезады, хотя джаз пела здорово. Еще был акробатический номер, так те вообще скакали, как гунны.

– Мухин, а как выглядят гунны? – уточнил Антон.

– Примерно как гномы.

Наконец выпили, и Мухин повеселел.

– Первое выступление в Стокгольме, концерт-холл, сначала отделение играл оркестр Каунта Бэйси. Потом уже мы вышли. Ничего, хлопали. В газете заголовок видел: «Русские медведи играют джаз».

В это момент проснулся сосед напротив. Посмотрел на них, повернулся на другой бок и снова заснул.

– Концертов играли много – по два-три в день. Это первый был в таком шикарном зале, а потом бог знает где выступали: и в больнице, и в шахте. Миша Мунтян, наш пианист, взмолился. «У меня, – говорит, – руки уже отваливаются всем вам аккомпанировать. Кто меня спасет – поставлю ящик коньяка». Я вызвался.

– Играл на рояле?

– Нет, стал клоуном. Я за всю свою жизнь в сборных концертах столько сценок повидал… Вот кое-что и вспомнил. Пришел в посольство, попросил перевести текст на шведский. Выучил его и начал выступать.

– И что за сценки?

– Ну, например, я выхожу и говорю: «Здравствуйте, сколько стоит эта большая ягода – арбуз?» Потом начинаю есть арбуз. И так минут пятнадцать. В этот момент Мунтян отдыхает. По приезду проставился.

– А как в тюрьму-то попал?

– Из-за Кеннеди.

Похоже, настал час мухинского триумфа.

– Двадцать второго ноября отыграли концерт, нас попросили спуститься вниз и закрыли в комнате с решеткой. Там такие есть в театре, для буянов. Сидели там часа три. Приехал советник из нашего посольства, выяснилось, что Кеннеди убили.

– Погоди, а какая связь-то? Его убили в Далласе, вы в Стокгольме. На сцене.

– Ну, вроде его бывший советский гражданин убил, там на это особо обращалось внимание. А мы – русские артисты, Стокгольм таких в первый раз видит, тем более все как на подбор гунны, буряты… Потом выпустили. Я там газету купил, где были фото его убийства, провез ее в рукаве в Москву.

– Покажешь? – спросил Петя.

– Да я уже ее выбросил, зачем мне такое в квартире-то держать?

Все замолчали. Потом решили помянуть Кеннеди, хорошего человека.

– У меня бабушка плакала, когда его убили, – вздохнул Петя.

– А мне моя начальница, Ильина, про своего знакомого рассказала, из «Известий», – вступила в разговор Люся, – вы его статьи наверняка читали, у него еще имя странное – Мэлор. В тот день он дежурил по газете, и, когда телетайпы отстучали новость, вечерний тираж уже грузили в машины. Но «Неделя» еще версталась, и он на свой страх и риск напечатал там огромный портрет Кеннеди. Ну как-то и с человеческой точки зрения это правильно, и с политической, телетайпы-то наяривают, что Кеннеди убил «бывший советский гражданин». На следующее утро ему звонит Ильичев, как главный идеолог и куратор всего нашего агитпропа. Мой Огурцов в лифте, помните? И пошел на него орать: «Кто вам дал право брать на себя функцию Бога?!» А Мэлор ничего не понимает. «Вы поместили у себя в газете портрет такой величины, какой мы печатаем только на смерть кого-то из Политбюро! Партбилет в карман и быстро ко мне. Но вернетесь без него, обещаю».

– Перерожденец, – покачал головой Петя. – А мы его за прогрессивного считали.

– Мелковат оказался, – согласилась Люся. – Мэлор поднялся к главному редактору, к Аджубею, и все ему рассказал. Тот сначала долго матерился, а потом говорит: «Не ходи никуда. Хрущев уже принял решение – Микояна на похороны посылает. Хотел сам лететь, еле отговорили».

– Вот так у нас Кеннеди и членом Политбюро стал, – подвел итог Кира. – Посмертно.

Выпили не чокаясь.

* * *

Сидели хорошо. У батареи уже стояли две пустые бутылки с нежно-голубой этикеткой, коньяк был грузинский, но шел исключительно.

– Ну а что здесь-то творится? – Мухин немного разомлел и опять почувствовал себя слегка иностранцем.

– Скоро всем загранпаспорта выдадут, – объявила Вера. – Можешь в свой Стокгольм вернуться. И клоуном там работать, шведский ты знаешь. Будешь опять про арбуз свой рассказывать.

– И про ням-ням, – невпопад вспомнил Петя.

Кира с Антоном засмеялись.

– А вы, дорогие, зря смеетесь, у вас допуск, секретность. Будете дома сидеть. А так, всем другим лафа.

Все мало что понимали, о чем вообще Вера.

– Хрущев у Тито был в августе, две недели провел, – пояснила она. – Тот его сначала к себе на остров Бриони затащил, а нашему на месте не сидится, так и объездили вдвоем всю Югославию, не разлей вода. Тито своими успехами хвастался – смотри, мол, что у нас тут творится. Хрущев-то на разведку поехал, югославскую модель посмотреть, как там все работает, что там за советы на предприятиях, эффективно ли самоуправление. В итоге понял, что все то же самое, только в другой цвет выкрашено, показуха и бутафория, у нас будет по-другому. Но… Увидел миллион иностранных туристов – немцев, французов. Спрашивает у Тито: «А чего это у вас тут? Вы что, шпионов не боитесь?» – «Нет, – отвечает тот, – не боимся. Шпионов мало, а зато туристов смотри сколько. Знаешь, сколько они приносят валюты в год?» Хрущев: «Понятно. А своих-то не страшно из страны отпускать?» – «Да кому они там нужны? Поработают немного и возвращаются. Зато деньги опять же привозят. А кто там остается, родным шлет». В общем, поехал Хрущев за одним, а вернулся с другим, вот как бывает. Короче, готовьтесь – скоро границу откроют. Сначала сюда, а потом и на выезд. Каждый сможет путешествовать, а если захочет – и поработать. Если, конечно, устроится. Будет возможность самовыразиться.

– Я могу Ихтиандром, – задумчиво сказал Антон, – у меня неплохо получается. Костюм мне бы только хороший сшить.

– Ты сначала английский выучи, дружок. А то придется тебе за круизными теплоходами плавать, кильку просить.

Тут вбежала Белка, она была без всякого халата, в своей белой синтетической шубке, и опять выглядела как Снегурочка.

– Мухин, ну как Стокгольм?

– Он там клоуном работал, – сдал своего друга Антон. – И в тюрьме сидел.

– А стриптиз видел? На порнофильмы ходил? Эротические журналы с красавицами покупал? Признавайся! Ну хоть как-то сексуальная революция тебя охватила?

– Мне она ни к чему, и так справляюсь. Ходил на фильм Бергмана.

– Ого! – удивилась Белка. – Ничего себе!

– Там есть такая сцена, женщину один привязал к кровати и насилует. Разрешили посмотреть. А журналов не покупал, видел на лотках, но побоялся. Вот только с Кеннеди газету купил.

– И Кеннеди убили, и КВН похоронили. – Кира вздохнул. – По крайней мере, для всей Европы.