Онлайн книга «Небесный Стокгольм»
|
Гуляли пока втроем, Мухин играл концерт, Белка просто опаздывала. Антон стал расспрашивать про «пятерку», Петя подробно рассказал про разговор с Филиппычем, про солнечное сплетение, про круг в две тысячи человек, про то, что ему предстоит теперь сидеть на потоках, изучать настроения и мысли, анализировать, а потом готовить справки наверх. – Старик, да тебе повезло несказанно! – Кира разволновался. – Перед тобой будет великий цитатник дня. От самых светлых умов. Ну где ты еще так время ощутишь, на вкус попробуешь? В какой программе новостей тебе это скажут? Ты же другим станешь, они тебя вытянут! Может, не до своего уровня, но все равно вырвешься из того, в чем пока буксуешь, и дальше пойдешь. И вообще, я не вижу ничего плохого в том, что мнение этих двух тысяч будет услышано, изучено и взято на вооружение сильными мира сего. Ты хоть понимаешь, что на тебя серьезная миссия возложена? – Какая миссия? – Если власть и интеллигенция не могут сами договориться, значит, им должен кто-то помочь. А то ведь в какой-то момент ее вообще перестанут слышать. И слушать. – Ну а ты сам, что тогда свалил? – поинтересовался Антон. – Мне другое предложили. Всю эту руду для Пети добывать. С агентурой работать, взращивать, холить и лелеять. Поливать, как нежные цветы. Присматриваться, выявлять взгляды, помогать, практически другом становиться. А потом – рапорт Филиппычу, разрешение на агентурную работу, вербовка, и вперед. Присвоение псевдонима, с кем-то без доку ментального оформления, с кем-то вообще только устно. Встречаться пару раз в месяц на конспиративной квартире, а если условия не будут позволять – на улице, в туалетах… Представляете меня в этой роли? – Ты был бы в этой области гений, Кира, уж извини, – сказал Антон. – Страна меня потеряла. Выпили за потерю. – Ну а что Мишель? – не выдержал Петя. – Ты ей звонил? – Когда вернулся, попытался ее найти. Бесполезно. Уехала. Позвонил в корпункт, выпросил у них ее парижский телефон. – И что? – Не стала со мной разговаривать. Кира держался легко, как будто ничего не случилось. – Переживу как-нибудь. Накрывает иногда, но сейчас уже реже. Тарту помог. – А что вернулся-то? – Жду место, Лотман обещал за год все решить. Сейчас пока устроюсь к себе на кафедру. Появилась Белка. Именно появилась, как тень, взгляд застывший, бледная, под глазами круги. Руины, а не Белка. Подошла и встала, ни на кого не глядя. – Что? – испугался Антон. Она только глотнула воздух. Антон обнял ее, она тут же расплакалась. – Ну что ты?.. Что случилось? Белка замотала головой: – Фильм… – Что фильм? – Закрыли. Налили полстакана водки, заставили ее выпить. – Почему закрыли? Рассказывай. Белка стала понемногу приходит в себя. – Окуджава. – Что Окуджава? – Не нравится им теперь. – Кому? – Начальству нашему. Стал вызывать сомнения… Сволочи. Вызвали Севу, надавили. А он всё сдал. Всё. И фильм, и команду. Я не понимаю, он же не такой, он борец, как он мог? – Значит, такой. – Антон был суров. – Говно, а не мужик. Видно было сразу, слабак и пьянь. Влюбилась в него как дура и любовью все глаза свои залила. Белка опять зарыдала. – Хватит сопли разводить. Снимешь еще сто фильмов. С кем-нибудь другим. Она замотала головой. Наконец опять понемногу стала успокаиваться. – Бросили ему кость. Теперь будет снимать заказную документалку про черепах. – Бабки всё. Куда без них, – вздохнул Антон. – Тебе самой нужно сейчас впрячься как следует, вон как Кира. Только это поможет. Что там у вас в индустрии? – С французами подписали соглашение, будем совместные фильмы делать. – Тут Белка заметила Киру: – А где… Брижит Бардо? – Уехала. – Ну и дурак. – Я в курсе. – Кира улыбнулся. – Зато оставила нам анекдот в копилку. Французский. К: Мужчина делает предложение: – Дорогая, выходи за меня замуж. – О, любимый, я так счастлива! – Только у меня будет три условия. – Конечно, милый. – Во-первых, у нас в доме всегда должна быть еда. Днем – обед, вечером – ужин, не важно, когда я приду, с кем, голодный или нет, все должно быть на столе. – Я согласна, милый. – Во-вторых, в любой момент ты сама должна быть готова к выходу – за десять минут собраться, нарядиться, накраситься и быть самой красивой. – Конечно, дорогой. – Ну и в-третьих, не спрашивай меня ни о чем. Когда бы я ни пришел, сколько бы ни отсутствовал, дело есть дело, ты понимаешь. – Мой милый, я тебя так люблю, конечно! Но у меня тоже будет одно маленькое условие. – Я слушаю тебя, дорогая. – При любых обстоятельствах, что бы ни произошло, что бы ни случилось, в десять часов вечера у меня секс. – У нас началась борьба с фестивальными фильмами. – Белку понемногу отпустило. – Это как? – Начальство решило, что это очередное зло и вредительство. Что мы этими фильмами угождаем Западу. Не для народа своего снимаем, а стараемся им понравиться, мол, мы хорошие, похвалите нас. – Так оно и есть. – Антон решил немного пошебуршить кочергой в Белкиной топке. – Подумай головой. Мы эти призы запросто берем, уже к ним привыкли. Канны, Венеция. Это что, для страны не важно? – Так, может, они специально там программу поддержки открыли, – высказал свою версию Антон, – чуть что в нашем фильме не так, чуть он вразрез со всеми нашими нормами идет, они ему раз – «Золотого Льва». – Было собрание, так на нем Тарковскому оправдываться пришлось за «Иваново детство». Мол, «Золотого Льва» не просил, сами дали. Дурдом. А сейчас его новую картину потихоньку гробят. – «Страсти по Андерю»? – кивнул Кира. – Я читал сценарий в «Искусстве кино». – Фильм уже Госкино принят. А сейчас муть началась. Говорят, что слишком все безысходно: грязно, уродливо, – короче, приговор вынесли: фильм антирусский, порочит Россию. Досними, говорят, Куликовскую битву. – Мы с Верой по Золотому кольцу тут недавно ездили, в Суздале были. Интересно, – оживился Антон. – По плану у нас следующим летом Соловецкий монастырь, его как раз восстанавливают. Слышали, Общество охраны памятников открыли? Наконец-то все храмы-монастыри в порядок приведут. |