Книга Не проклинайте мужа Светом, страница 45 – Александра Лисина

— А куда деваться, если мы уже столкнулись? — тяжело вздохнула я, и Улька гневно топнула ногой. — Опять бежать?

— Обманывать! Изворачиваться! Безбожно врать ради собственной безопасности! И всеми силами держаться подальше, пока он не сумел тебя убедить, что демоны тоже способны на чувства.

Я невесело хмыкнула.

— Но ведь и я демон, Уль… полагаешь, у меня нет чувств?

— Ты — другая, — непреклонно ответила баньши. — В тебе есть Свет. А что хорошего осталось в нем?

— Не знаю, — прошептала я. — Но мою вторую ипостась это, похоже, не волнует.

Улька растерянно отступила и воззрилась на меня со смесью недоумения, недоверия и ужаса.

— Хелечка, только не говори, что ты передумала. Даже слышать не хочу, что ты решила продолжить отношения с мужем. И… боже мой, подруга, надеюсь, ты не задумала стереть мои руны?

— Нет. Но он зовет меня, Уль, — снова прошептала я. — Каждый день зовет. Да так, что у меня внутри все переворачивается.

— Забудь! Наплюй и разотри!

— Я задавила в себе инстинкты, но даже так их очень сложно игнорировать. Если бы не «зелье мертвеца», я бы сдалась. Если бы не Личиана, я уже давно была бы там, с ним.

Баньши испуганно схватила меня за руку.

— Не надо! Хелечка, пожалуйста, борись! Сражайся за себя! Будь сильной, не сдавайся! И не смей забывать, что Князь поклялся тебя убить!

Я устало потерла лицо.

— Я помню, подруга. Но это не всегда помогает.

— Зачем ты вообще в это впуталась? — нервно заломила руки баньши. — В тот проклятый спор, замужество… во всю эту дурацкую затею!

«Если бы не замужество, в день совершеннолетия я могла бы совершить большую ошибку, — горько подумала я. — И когда темная ипостась пробудилась бы полностью, потеряла бы рассудок. А Князь уберег меня от этого. Перенаправил ее интерес на себя, поэтому никто, кроме меня и него, в итоге не пострадал. Разве оно того не стоило?»

— Теперь ни к чему об этом говорить, — сказала я вслух и положила руки на Улькины плечи, успокаивая подругу. — То, что должно было произойти, произошло. Я могу лишь смириться или бороться с этим. Но пока не понимаю, где мои чувства, а где — обычные для суккубы инстинкты. И это заставляет меня нервничать.

— Я боюсь за тебя, Хель, — жалобно хлюпнула носом баньши, вцепившись в мои руки, как в родные. — А что, если Князь все-таки победит? Что, если ты однажды себя потеряешь?

Я фыркнула.

— Вот уж нетушки! У меня перед Князем есть существенное преимущество.

— Какое? — подняла на меня растерянный взгляд Улька.

— Я знаю его имя. Тогда как он еще не представляет, на что я способна.

К следующим выходным на нашем огороде снова созрел урожай, и мы, тщательно обработав грядки, отравились к городской ведьме. Мартина на этот раз пришлось взять с собой, поскольку он впервые за три года изъявил желание встретиться с мадам Ольдман. А на мое закономерное удивление с важным видом сообщил, что видел накануне вещий сон и теперь хочет его проверить.

Понимая, что обмана мне не простят, отговаривать ангела я не стала. Но настояла, чтобы в Город мы отправились всей группой, да еще под бдительным присмотром акинарцев, с неожиданным энтузиазмом отреагировавших на возможность прогуляться по кладбищу в темноте.

Признаться, меня их азарт несколько обескуражил — мне всегда казалось, что телохранители должны отговаривать охраняемых от сомнительных авантюр. А эти только обрадовались. И даже на огороде не отказались поработать, чтобы мы успели обернуться до вечера.

Уже подходя к знакомому розовому домику, я с сомнением посмотрела на спину идущего впереди Сара, и тот, как почувствовал, внезапно обернулся. Сперва потянул чутким носом воздух, затем обменялся непонятным долгим взглядом с идущим последним братом, и за мгновение до того, как я толкнула маленькую калитку, вдруг качнул головой.

— У ведьмы кто-то есть.

Я пожала плечами.

— У нее часто бывают гости. Но здесь без ее ведома ни одна травинка не согнется, так что опасаться нечего.

— Мне не нравится этот запах, — решительно заступил мне дорогу оборотень. — К тому же чужак не один, поэтому я пойду с тобой.

Я с сомнением на него посмотрела.

— Мадам Ольдман не жалует мужчин. Мартина она сама приглашала, а ты… как бы без шкуры сегодня не остался.

— Главное, чтобы ты не осталась. Остальное я переживу, — на удивление серьезно ответил оборотень и, прежде чем я успела возразить, первым зашел во двор.

Мы с Мартином, забрав у друзей охапки трав, послушно двинулись следом. Мохнатого предупредили: пускай не жалуется, если мадам Ольдман решит подпалить ему хвост. Васька в свое время уже нарвался, когда захотел за мной проследить, и с тех пор держится от забора подальше. Улька тоже близко не подходила — к баньши у старухи какая-то особая нелюбовь. А уж к плутоватому фею она и вовсе дышала неровно. В том смысле, что всякий раз, когда Шмулю удавалось хоть на волосок нарушить воздушное пространство над лужайкой, с ним всегда происходило что-то нехорошее. То оса за губу цапнет, то крыло подвернется, то невесть откуда взявшийся муравей за шиворот упадет. Один Зырян ни разу не пострадал. Но исключительно потому, что не совался в дом.

— Осторожнее там, — пробурчал Васька, беспокойно потоптавшись возле калитки. — И это… зовите, если что.

Рас, что удивительно, внутрь не пошел — остался вместе с ребятами, безмятежно жуя сорванную по пути травинку. Но при этом так внимательно водил взглядом по сторонам, что я сразу поняла — наглый волчара будет начеку и никого не даст в обиду. А если понадобится, и за ограду метнется, не испугавшись проклятия старой ведьмы.

До крыльца мы добрались без приключений, ни один растущий вдоль тропинки кустик не посмел загородить нам дорогу, а появившийся в воздухе огромный осиный рой, задумчиво покружив над головой Сара, быстро растворился в наступающих сумерках. Но как только мы приблизились, из дома донеслись приглушенные голоса — хрипловатый мужской, чем-то явно недовольный, и задорный женский — вернее, девчоночий, в котором слышалась откровенная насмешка.

— … Я уже все сказала, Арлахх. У тебя двое суток. После этого твой портал закроется навсегда.

— Ты не посмеешь! — вскипел мужчина, и в домике что-то с глухим стуком упало. А затем послышался заливистый смех ведьмы.

— Кто мне запретит? Кстати, я передумала: у тебя остались всего одни сутки, несдержанный ты наш. А промедлишь еще немного — я урежу твой срок до часа. Хочешь развеселить меня еще больше?

Из-за двери раздался раздраженный рык, и я едва успела отпрянуть, потому что старая дверь с отчаянным визгом распахнулась, едва не стукнув меня по лбу.

— Ведьма! — прошипел появившийся на крыльце рослый мужчина, закутанный в длинный плащ с низко надвинутым капюшоном. — Будь проклят тот день, когда в твоем сердце зародилась жизненная искра!