Онлайн книга «Сегодня - позавчера»
|
Натан отшатнулся в ужасе. – Не может быть. – Невероятно? Прислушайся к себе. Не к логике – она обманет. К душе прислушайся. Она верит? Натан уронил голову. Глухо сказал: – Они евреев в Польше, как скот, в загоны заперли. Считают их не людьми. А цыган истребили. – Тоже не веришь? Но просто расстрелять всех – нелогично. Гораздо логичней, а значит выгодней процесс истребления сделать прибыльным – кровь – раненым, кожу – галантерея, из кости – сувениры, игрушки, шахматные фигуры, например. Огромным спросом всё это пользуется. И не только в Германии. Централизованные, но негласные, поставки в Англию, Северную Америку. Там это считается проявлением элитарности – отринуть человеческую мораль. Уподобиться зверю – есть себе подобных. Ну, а те останки, что в производство не годятся – идут на удобрения. Человек человека ест. У бесов Рима даже пословица такая была. – А ещё с крестами ходят. – И на танках, самолётах рисуют. Не смотри на мир глазами, Натан, обманут они. Смотри на суть вещей и явления. Зри в корень, как учил Козьма Прутков. – Я вот слушаю тебя – и не пойму. То ли ты и был такой, хотя скрывал ото всех, то ли контузия так подействовала. – А, врач в тебе заговорил? Если и дальше будешь глупости молоть, так и буду тебя врачом обзывать. От слова «врать». Натан удивился: – А должно как? – Лекарь – от слова «лечить». Или целитель – восстанавливающий целостность. Натан сплюнул: – Да ну тебя! Обижусь. – На обиженных, от «объезженных» – воду возят. Да и не боюсь я больше ничего. Понимаешь – умирать страшно первый раз. Я умер – вы меня возродили. Нет страха. Ладно. Загрузил я тебя. Ты что сказать-то хотел? – Военком тобой интересовался. Сам на нас вышел. Ему начальник станции такое напел, что хоть в рай, то есть в партию, без очереди принимай. Впечатлил ты человека. – А военком? – Состоянием твоим интересовался. Запросы на тебя ушли по прежнему месту службы. Так что скоро на довольствие от нашего горвоенкомата встанешь. – Ой ли? Скоро запросы не вертаются. – А ты пока на больничных харчах. Вещи тебе не нужны, деньги тоже… – Нужны. – Зачем? Тебе и с территории госпиталя отлучаться нельзя. – Но у меня есть среди лекарей хороший товарищ. – Не Натаном случаем зовут? Так в этом я тебе совсем не товарищ. Я обрадовать думал, а ты и на шею сразу ноги закидываешь. – Кузьмин! – раздался от дверей госпиталя сердитый девичий голос. Одной из медсестёр, ехавших в полуторке со мной на станцию. Та, что комсорг. Сегодня её смена. И хотя она не старшая медсестра, но очень ответственная девушка. По меркам XXI века – даже чересчур. – Людочка, я здесь! – крикнул я. Как я и рассчитывал, её неуёмная энергия и молодость не дадут ей ждать меня на входе. Прибежит. Правда, бежит. Одной рукой придерживая халат, другой широко отмахивая. – А, Натан Аароныч, и вы здесь. – Да, Людочка. Виктор Иванович меня развлекать изволили. Вы не за этим ли сами пожаловали? Девушка смутилась. Натан торжествующе глянул на меня, я усмехнулся. – А я увидела в двадцать третьей палате столпотворение, думала – опять старшина байки рассказывает. – Людочка, красавица, рассказывают сказки, а байки я травлю. – Они что – яд? – Ну, нет. Это как сеть, когда рыба в неё попала, потихоньку травишь, отпускаешь сеть, чтобы рыба-слушатель глубже запуталась и не вырвалась. Или как избыточное давление из котла всеобщего внимания и почитания стравливают клапаном моего рта, чтобы не разорвало котёл моей головы. – Вот вы меня уже и запутали, – рассмеялась девушка. – А вы мне, милочка, как раз и нужны. Натан Ааронович, не уходите. Вас тоже касаемо, как ответственного и душевного (душевного я подчеркнул интонацией) человека, лекаря. – Натан Аароныч, он вас обзывает, а вы молчите? – рассмеялась девушка. Какая смешливая. А ещё комсорг. Это когда же комсорги превратятся в выродков Чубайсов, Гайдаров и других «комсомольских вожаков»? – Милая Людочка, он считает, контуженный на всю голову, что так он мне честь оказывает. Лекарь от слова лечить, а врач – от «врать». – Правда – контуженый. Мы смеялись все трое. – Людочка, вы не обратили внимание – для чего собрались в моей палате все эти раненые, а я не сомневаюсь, что там были только раненые? – Да нет как-то. Увидела – вас нет. А так тихо сидят, едят, разговаривают вполголоса. – А запах? Ничего не заметили? – Да нет. Запах как запах, – Людочка сморщила носик. Да, запах госпиталя – то ещё испытание. – А когда вы огурцы последний раз ели? – Утром сегодня, за завтраком. Что вы загадки какие-то загадывайте. Скажите толком. – Ко мне сегодня Екатерина Георгиевна приходила. Людочка фыркнула. – Да я знаю, что вы в курсе. Но дело не совсем в ней. Она принесла огурцы, зелень. Наверное, весь сегодняшний урожай. Вы-то их каждый день едите, вот даже и не заметили ничего особенного, а бойцы уже неизвестно сколько на фронте одной кашей питались. Представляете, как она опостылела. А тут зелень. Вот они на запах и сбежались. Представьте, как улучшились вкусо-ароматические качества той же каши с укропом, петрушкой, зелёным луком, с хрустящим огурцом вприкуску. В кухне этого нет. Почему-то. Хотя лето. А это витамины, это очень полезно. – Да, – задумчиво протянул Натан, – как-то мы это упустили. В больнице обычно это родные и близкие обеспечивают. Мы и привыкли. Надо дать заявку в заготконтору. – И они проведут продразвёрстку. И привезут тебе вялые, подгнившие, сгоревшие, сопревшие овощи и фрукты. А толку? Народ озлоблен, раненым не легче. Смысл? – А как? Едва поймал себя за язык. Чуть не сказал: «пиар-акция». Пришлось на ходу перевести на человеческий язык: – Грамотная, без фанатизма и насилия, общественная работа. Город наполовину состоит из дворов. Сады, огороды. На них иногда вырастает больше, чем хозяевам необходимо. Рядом – села, посёлки. Надо провести общественную работу. Я думаю, если людям просто рассказать, что госпиталь полон раненых и увечных, что им для поправления требуется свежие плоды, ягода, овощи, фрукты, молочная продукция, люди сами попрут излишки в госпиталь. Но только рассказать, попросить, ни в коем случае не требовать. Действием сим они должны себя возвысить, жертвуя. А любая обязаловка унижает. Только добрая воля. Один из десяти соизволит – госпиталю хватит за глаза. Вот для этого, Людочка, и нужны ваши комсомолки. Обойти людей, пообщаться. Деликатно и ненавязчиво. Сумеете? |