Онлайн книга «Сегодня - позавчера»
|
– Уж скорее бы на фронт. Сил нет уже терпеть. Ребята там гибнут, а мы – как в санатории, побегали, пожрали, поспали, водочку попили. Э-эх! Миша и Мельник удивлённо смотрели на меня. – Что? – Сам говорил – не готовы мы к фронту. – К этому нельзя быть готовым. Ладно, этот – кадет, но ты-то, Мельник, воевал же уже. – Какой там воевал! Выгнали в поле. Ура! Бежишь, падаешь, опять бежишь. Пули свистят вокруг, ребята падают, кричат, взрывы, что происходит – не понимаешь. Куда стрелять – непонятно. Куда-то вперёд стрелял, как все. Я и финна-то живого ни разу не видел. – Ты же снайпером был. – Был. Сидел в засаде, как они. А никого так и не увидел. – Так никого и не убил? – Говорю же тебе – даже в оптику не видел. Зато – воевал. У нас в роте половина побита-поранена, а похвалиться нечем. Как в атаку пойдём – кровью умоемся, отползаем. А потом, то место, откуда по нам стреляли – перепашут пушками – опять – «ура-в-атаку!» бежим. Так три недели отбегали и отвели нас в тыл. Вот и вся война. – Неужели и сейчас так воюем? – А как? По-другому не умеем. И-э-эх! Нам бы тебя, старшина, туда, в Карелию, сколько бы мужиков целыми домой вернулись. У нас же за три недели три ротных убило. Они что – «Ура! За Родину!» первый вскакивает, пистолетиком махнёт и бежит впереди всех. Первый и падает. Мёртвый. Одна пуля – в голову или в сердце. – А был бы я там – изменилось бы что? – Уверен! Ты ведь до хрена знаешь и умеешь. Вот научил бы нас, по-другому бы всё было. – Ты ошибаешься, Лёха. Ни хрена я не умею. Так, видимость создаю. – Старшина, ты это брось! Меня ещё никто никогда один на один не бил. А ты – играючи. – С трудом, Лёха, с трудом. Я как увидел, ты «мельницу» раскручиваешь – аж похолодело всё. Мельник, довольный, заржал. Смотрит на меня преданными глазами, как собака на хозяина. Вот блин! Теперь я за него в ответе, как за всякого, кого приручили. – Спасибо, Алексей. Буквально к жизни меня вернул. – Ага, а то я смотрю – приуныл «медведь» наш. – Как ты сказал? Почему Медведь? – Ты себя бы со стороны видел бегущим в броне на «пулемёт», согнувшись. Точно как косолапый. – Сам придумал? – Нет, ребята. Сначала Чёртом назвали, теперь Медведь да Медведь. И каптёрку свою «берлогой» называешь. – И точно. В берлоге же медведь спит. Ладно, оставим лирику. Вань, поехали в расположение. – А в управлении вас, старшина, младшим Наполеоном назвали, – вставил Иван. Ржали вчетвером. – Ну, что думаешь? – ротный выжидающе уставился на меня. – Одобрямс! – ответил я. – Тебе все б ржать! Я же серьёзно. – Твой выбор. Ребят этих ты лучше знаешь. Не справятся со взводом – заменишь. Ты бы хороших оперов отобрал в отдельное подразделение, а дознавателей ещё в одно. – Разведка и контрразведка? – Растёшь на глазах! – Думал я уже об этом. Но мы не полк и даже не батальон. Нам не положены такие структуры. – Кто говорит об официозе? Негласно. Стрелки и стрелки. А в свободное время, по приказу ротного – разведка и дознание. Чую я, когда на фронт попадём, наш батальон будет посильнее некоторых сильно битых дивизий. И задачи нам будут ставить соответствующие. – Например? – Остановить танковую дивизию. Как тебе? – Справимся? – Умеючи-то? Нет, уничтожить, конечно, не уничтожим, но задержать, потрепать, танки пожечь – это можно, ежели с умом-то. – Уговорил. Сделаю из них два отдельных отделения. – Ещё отделение «леших». Как тебе костюм? – Отлично. Ни одного не нашёл. Пока один не говорит, вот так, с болью: «Товарищ капитан (при переводе Степанова из НКВД в ОИПТБ ему было присвоено общевойсковое звание, равное имеющемуся), сойдите с руки». Мы рассмеялись. Это мы проводили испытание маск-костюмов, которые сразу окрестили «Леший», тем более что командира отделения снайперов, чемпиона областного турнира по стрельбе среди подразделений НКВД, звали Алексей Олегович Алёшин, а с детства Лёха Леший. Десяток снайперов спрятались в лесополосе, а ротный их через полчаса искал. – Так ты ему на руку встал и даже не разглядел? – Он палой листвой засыпался у бугорка. Я на бугорок встал, осматриваюсь, топчусь, вот и наступил на него. – Понятно. Дальше. Пулемётный взвод это понятно. Жаль, ручных пулемётов мало. По-хорошему по одному на отделение надо. – Уж что есть. Зато противотанковый взвод. Почему ты отобрал винтовки у стрелков ПТР? – Пистолетов достаточно. Посчитал, сколько весит винтовка со штыком и боекомплектом? У заряжающего – ППШ, у третьего номера СВТ и гранаты, достаточно для самообороны. Тем более что без прикрытия боевых троек ПТР я не оставлю. Они – наша основная ударная сила. Вот обкатаем всех танками, вылечим от танкобоязни – вообще силища станет! – Ты сам под трактор лазил? – А куда деваться? Личный пример. Да и на своей шкуре хотел попробовать, как это – под танком. – И как? – Попробуй. – Обязательно. Ну, давай колись! – Да – чуть я штаны не обмочил. Я ожидал, что Санёк рассмеётся, но он только внимательно посмотрел на меня. – Ощущения под бульдозером схожи с танком? – Под танком не был, не достал, но и так впечатляюще. Во, говорю, а у самого мурашами кожа покрылась. Дело было так. Надо было всех «обкатать» танками, но танков найти не удалось. Всё, что я смог достать – это огромный бульдозер из карьера. Но из этого карьера его извлечь было невозможно – ресурс мотора и гусениц невелик, а тягача такой грузоподъёмности я не достал. Если гора не идёт к Магомету… Марш-бросок, хорошо хоть налегке (кроме меня), на 27 км – и мы копаем в земле окоп полного профиля. Тракторист посмеивался: – Ребят, я же обрушу своим весом вашу ямку. – Ты давай не зубоскаль. Ехай строго перпендикулярно, да, вот так. Если в окоп свалишься – голову прострелю. – Слышь, командир, да пошёл ты! Тогда я вообще не поеду. – Тогда вали отсюда. Я твоему начальству доложу и соляру вы хер получите. А я сам за рычаги сяду. – Да ты не сможешь! – Один ты что ль умелый такой? Танком смог управлять – и твоим ржавым утюгом смогу, – давно уже не краснею, когда вру. – Никому я свой трактор не доверю. Ладно, копайтесь. Стены окопа обрушатся – я предупреждал. Окоп был готов, я выстроил первый взвод – сегодня их очередь, и обратился с речью: |