Онлайн книга «Там, где смерть и кровь, не бывает красоты»
|
Она встала с лавки, подошла к решетке, ничуть не смущаясь своего белья, и, окинув надменным взором мужчин, презрительно спросила: – По какому праву вы держите меня в этом… сарае? – А без прав вовсе держим, – невозмутимо ответил Зыбин, – не в сарае, а в полиции. Коль вы не желаете здесь провести несколько дней, скажите, кому про вас сообщить? – Что такое полиция? У Зыбина непроизвольно расширились глаза: – Вы не знаете, что такое полиция?.. Как же можно?! Полиция – это… И – о ужас! – он не нашел слов, чтобы объяснить ей значение такого понятного, примитивного даже слова, известного с пеленок каждому человеку. Он повернулся к Кирсанову: мол, давай ты. – Полиция, мадемуазель, – сказал тот, – следит за порядком в городе… э… чтоб его не нарушали. – Кто же нарушил ваш порядок? – вздернула она подбородок. Находчивость Кирсанова иссякла, он посмотрел на Зыбина, а тому при подчиненных неловко было бы дать маху, но он тоже не знал, что ей ответить. Безусловно, она порядок нарушила уже тем, что вышла из могилы, но в законе-то ни слова не прописано о том, чем в подобных обстоятельствах мотивировать арест. Виссарион Фомич развернул к ней портрет и строго спросил: – Мадемуазель, поглядите, вы ли изображены на этой карточке? Она наклонила голову, рассматривая портрет, потом подняла на Зыбина глаза и бросила ему встречный вопрос: – Где вы это взяли? – Так это ваша карточка? – Не моя. Немедленно выпустите меня! – Посидите и подумайте, – Зыбин не нашел ничего лучшего, чтобы ей хоть что-то ответить. Зыбин был удручен: мадемуазель явно водила его за нос, издевалась надо всеми и ничего не боялась. Идя по коридору, он приказал Пискунову съездить за графиней Ростовцевой, чтобы та удостоверила личность арестованной. – Не послать ли за родственниками Элизы Алексеевны? – поступило предложение от Кирсанова, но Зыбин его отверг: – А ты представь: родные ее уж сто раз отпели, и вдруг – нате вам, дочка-то жива! Эдак недолго и скончаться от удара. Нет, мы должны точно знать, она это или не она, а уж потом… М-м-м! – глухо застонал он. – Весьма тяжкий случай… Марго проиграла скачку, естественно, она была раздосадована, тем не менее, когда они перешли на шаг и въехали в лесную чащу, пригрозила Медьери: – На обратном пути я обгоню вас, месье! – Вы не любите проигрывать? – развеселился он. – Не люблю. – Не огорчайтесь, Маргарита Аристарховна, побеждает не лошадь, а всадник. – Хотите сказать, что я плохая наездница? – Вы прекрасно знаете, что это не так, просто существует множество секретов, которые позволяют на скачках обогнать соперников. Я обязательно поделюсь ими с вами. А знаете, Маргарита Аристарховна, во времена Средневековья вас непременно сожгли бы на костре. – За что?! – изумилась она. – Зеленые глаза – уже вполне достаточный предлог, чтобы поставить вам клеймо ведьмы. – В таком случае вас приковали бы к соседнему столбу и обложили бы хворостом, позаимствовав от моего костра немного. У вас куда весомее для того повод: чародейство! – Что вы, какой я чародей! – расхохотался Медьери. – Вот Феона, по слухам, действительно чародейка, мне о ней рассказали в Петербурге. Марго приостановила Ласточку, но так, чтобы лошадь Медьери не проехала по узкой тропе. Пришлось остановиться и венгру. – А почему вас, образованного человека, интересуют невежественные колдуны? – задала она вопрос, который не решалась задать раньше, но сейчас-то они были наедине. Безусловно, и среди образованных господ полно людей темных, благоговеющих перед колдовскими «науками», многие знатные господа держат домашних ведунов и ворожей, но ученый… В чем тут его интерес? – Знахари, мадам, – уточнил венгр. – Иной раз деревенский знахарь обладает бо́льшими знаниями, чем ученый, он получает их по наследству, совершенствует их и передает своему преемнику. Мы до сих пор пользуемся рецептами Авиценны, которым уже несколько веков; по-вашему, он тоже был невежествен? – Вы ушли от моего вопроса. – Да нет, я скажу… Моя младшая сестра больна, собственно, потому я и занялся медициной, что мечтал потягаться с судьбою. Пока все тщетно, но надежды не теряю. Тронулись дальше. Марго проворчала: – Ненавижу дамское седло, страшнее этого – только гильотина! А чем больна ваша сестра? – Простите, Маргарита Аристарховна, мы уже приехали… Анфиса поднялась навстречу Изольде, которая торопливо, прижимая собачку к груди, шла по аллее к тому месту, где они познакомились. – Я думала, вы не придете, – сказала Анфиса. – Простите, дорогая, матушке было плохо, поэтому я опоздала. – А что с ней? – Грудная жаба, но все обошлось. Куда мы пойдем? – В кондитерскую, чай пить с пирожными, я обожаю пирожные. Только… позвольте мне вас угостить? – Ну, коль вы желаете… – Желаю! – воскликнула Анфиса. – А вы мне покажете, как правильно кушать пирожные, чтобы я не оконфузилась при гостях. Графиня все время ругается, говорит, я дикарка, меня нельзя пускать в общество, это обидно. – Вовсе вы не дикарка, графиня преувеличивает. – Благодарю вас, вы очень добры, – потупилась Анфиса, но тут же вскинула глаза: – А потом мы зайдем в магазины, я обожаю магазины! Поможете мне купить… я покуда сама не знаю, чего хочу… но я обязательно чего-либо захочу! Изольда залилась смехом, ласково глядя на девушку, и Анфиса подумала, что такую хорошую и добрую барышню грешно обманывать, но раз барыня приказали-с… Двухэтажная бревенчатая изба высилась на опушке леса и выглядела каким-то инородным телом среди глухой чащи. Свободно разгуливали куры, привязанная к колышку коза жевала листья, губами обрывая их с куста, под навесом сохли пучки трав, что-то дымилось в котле, висевшем над костром. А какая-то крепкая босоногая девица в холщовой рубашке и в юбке, подол которой она заткнула за пояс, подбрасывала дрова в костер. Залаял здоровенный пес, рвавшийся с цепи, в общем, для жилища чародейки то была слишком уж обыденная картина. – Это и есть Феона? – спросила Марго. – Сейчас узнаем. Медьери спрыгнул с лошади и подошел ближе к девице со словами: – День добрый. Мы ищем Феону… – А… – понимающе произнесла та. – Сейчас позову. Она убежала в избу. Медьери помог Марго слезть с лошади, что-то тихо сказав Яношу. – Что вы ему сказали? – полюбопытствовала Марго. |