Книга Дневная битва, страница 80 – Питер Бретт

– Уехала? – спросил Ахман, когда они остались одни.

Аббан кивнул:

– Госпожа Лиша разрешила мне обустроить факторию для племени Лощины. Это поспособствует их объединению и обеспечит нас важными связями на севере.

– Молодец.

– Мне понадобятся люди для сопровождения грузов и складские помещения. Для такой тяжелой работы у меня раньше были слуги. Крепкие малые, хотя и хаффиты.

– А теперь они все ха’шарумы, – отозвался Ахман.

Аббан поклонился:

– Видишь, в чем мое затруднение. Ни один даль’шарум ни при каких обстоятельствах не подчинится хаффиту, но я полностью удовлетворюсь, если ты позволишь мне собрать отряд ха’шарумов.

Ахман прищурился. Он был простодушен, но не глуп.

– Сколько?

Тот пожал плечами:

– Мне хватит сотни. Сущий пустяк.

– Воин – это не пустяк, Аббан, даже если он ха’шарум.

Аббан опять поклонился:

– Разумеется, я буду платить их семьям жалованье из собственных сундуков.

Ахман немного подумал и тоже пожал плечами:

– Набирай свою сотню.

На сей раз Аббан склонился, сколько позволил костыль.

– Мне понадобится наставник для продолжения их обучения.

Ахман покачал головой:

– На это, мой друг, я пойти не могу.

Аббан улыбнулся:

– Я подумал, что мастер Керан вполне подойдет.

Керан был наставником Аббана и Ахмана, когда они учились в шарадже. Он суров, фанатичен и страстно ненавидел хаффитов. Вдобавок полевой демон так прокусил ему ногу, что дама’тинг пришлось ее ампутировать. Наставник поправился, но его гордость – нет.

Ахман удивленно взглянул на Аббана:

– Керан? Который избил меня за то, что я не дал тебе упасть и погибнуть?

Очередной поклон.

– Он самый. Если сам Избавитель решил пощадить меня и разглядел во мне способность принести пользу, то и наставник, быть может, сподобится. Похоже, он переживает нелегкие времена. Продолжает преподавать в шарадже, но най’шарумы не уважают его, как раньше.

– Най’шарумы дурные, пока не пустишь им кровь, но крови скоро хватит на всех, – проворчал Ахман. – Если хочешь, чтобы Керан на тебя работал, – попроси его, но приказа я не отдам.

Аббан поклонился еще раз:

– Изменятся ли твои планы после обещаний, данных госпоже племени Лощины?

Ахман мотнул головой:

– Мои обещания ни на что не влияют. Моим долгом остается объединить народы севера перед лицом Шарак Ка. Весной мы пойдем на Лактон.

Аббан поджал губы, но кивнул.

– Думаешь, это ошибка, – заметил Ахман. – Предпочитаешь, чтобы я ждал.

– Вовсе нет, – склонился Аббан. – Мне сказали, ты уже начал собирать войска.

Ахман кивнул:

– Мы убили князя демонов и разозлили Алагай Ка. Следующий Ущерб ознаменуется началом Шарак Ка. Я чувствую это сердцем. Мы должны подготовиться.

– Безусловно, – согласился Аббан. – Чины подавлены и не окажут особого сопротивления, даже если ты выведешь с их земель большую часть воинов. Лица их женщин подобающим образом скрыты, их сыновья забраны для Ханну Паш, а мужчины порабощены. Но пройдут годы, пока мальчики созреют для испытания на звание даль’шарумов, а их отцы, чи’шарумы, как я слышал, не сильно преуспели в подготовке.

Ахман выгнул бровь:

– Ты многое услышал из шатра шарумов, хаффит.

Аббан только улыбнулся:

– Друг мой, нога у меня искалечена, но слух остер.

– Мальчиков, набранных для Ханну Паш, разлучили с родными, и они достаточно юны, чтобы забыть былые обычаи, – проговорил Ахман. – Из многих получатся отличные даль’шарумы, а из некоторых – полезные дама, и мы пошлем их обращать землепашцев в нашу веру. Но их отцы помнят слишком много, а усваивают слишком мало. Большинство из них никогда не откроется сердцем чести, которую мы предлагаем им, обучая сражаться на Шарак Ка.

– Но сперва ты предложил им сразиться на Шарак Сан с их братьями-землепашцами, – заметил Аббан. – Это любому нелегко.

– Дневная война была предсказана, – возразил Ахман. – Без нее не обойтись, если мы собираемся победить алагай и навсегда избавить мир от их мерзости.

– Пророчества невнятны, Ахман, и часто истолковываются ошибочно, пока не становится поздно. Об этом сказано во всех преданиях Эведжаха. – Аббан показал счетную книгу – увесистый том с большущими страницами, испещренными аккуратными и мелкими строчными знаками шифра, который недоступен для непосвященных. – Размеры прибыли яснее говорят правду.

– Тогда превратим их в тупое орудие, – решил Ахман. – В корм для вражеских стрел и пращей. Они станут щитом моей армии, как истинные шарумы – ее копьем.

– По крайней мере, скакуны у твоих копий будут хороши, – отозвался Аббан. – Мы гордимся красийским коневодством, но наши кони – позор по сравнению с дикими табунами, которые носятся по лугам Дара Эверама. Чины зовут этих лошадей мустангами. Огромные, могучие зверюги!

– Иначе им ночью не выжить, – буркнул Ахман.

– Даль’шарумы отлавливают и объезжают их с исключительным мастерством. Твои войска полетят стрелой, и мало кто устоит у них на пути.

Ахман удовлетворенно кивнул:

– До весны далеко. Каждый день, покуда мы ждем, враги умножают силы.

– Согласен. Именно поэтому тебе и не следует ждать. Напади на Лактон с первым снегом.

Ахман изумленно взглянул на него, но лицо Аббана осталось бесстрастным. Ему было приятно потрясение друга.

– С каких это пор трус Аббан советует наступление? – осведомился Ахман.

Тот поднял счетную книгу:

– Когда это выгодно.

Ахман долго смотрел на него, затем встал, наполнил кубок фруктовой водой и вернулся на трон. Жестом предложил Аббану присесть.

– Отлично. Поделись своим пророчеством выгоды. Откуда мне знать, когда выпадет снег? Ты теперь дама’тинг и прозреваешь будущее?

Аббан с улыбкой взял кубок, сел за стол и раскрыл том:

– Первый снег не событие, а особая дата в тесийском календаре. Наступает через тридцать дней после осеннего равноденствия. В Лактоне это важный день, когда герцог взимает с деревень оброк.

– И ты хочешь, чтобы мы его отобрали, – догадался Ахман.

– Копья бесполезны, Ахман, если они в руках людей с пустыми желудками. В минувшую зиму твоей армии грозил голод – особенно после того, как недоумок-дама спалил запасы зерна. Впредь такие промахи недопустимы.

– Согласен. Но сейчас мы владеем большей частью северных угодий. Зачем нам еще?