Онлайн книга «Корона бургундов»
|
– Но ведь это – тоже война! – Ой, – женщина взъерошила парнишке волосы, длинные, густые, светло-русые. Зачесанные назад по древнему обычаю галлов, они никак не хотели лежать спокойно и все время норовили упасть на лоб и упрямо лезли в глаза. – Дай-ка я тебя причешу, племянничек! Знаешь, как приятно хоть раз в году повидать родного человечка. Вот говорю с тобой, а сама будто сестру свою вижу, твою матушку. Похож ты на нее очень, только вот глаза… глаза отцовские, карие. Он ведь был из арвернов, отец твой. – Как и Верцингеторикс. Проклятые гунны! – А гунны-то тут при чем? – А кто же убил отца и мать? Разорил и сжег наш город? – Ах, вон ты про что. Знаешь, вот уж не думала, что среди гуннов так много германцев. – Да где их только нет, этих чертовых готов, герулов, сикамбров… Кто-то из них – наши союзники, а кто-то – враги. Не поймешь – кто. Те же готы – они есть и у гуннов, и у римлян. И как тут понять – за кого этот народ? – Каждое племя – по-разному. Как решит вождь. У нас ведь так же было в стародавние времена. – Умная ты у меня, тетушка. – Да и ты не дурачок, – женщина тихонько расхохоталась. – Молодец – на барку пристроился, с голоду не помрешь. Тем более – рядом хоть какие-то родичи, жаль вот только, что мало их. – Права ты, тетушка – хорошо на барке. Только, конечно, временами тяжеловато. Да и вот сейчас, зимой – голодно. Ничего, скоро разлив, а уж тогда смотри, не зевай – разольется Лигер-река, сама знаешь, ничем ее не удержишь. Луга зальет, дороги – того и гляди, как бы килем за какой-нибудь забор на зацепиться. И все равно – красиво! Юноша мечтательно закрыл глаза, представляя могучую величавую реку, летом мелеющую, а весной – бурную и грозную, как разгневанная богиня. Даже северная Секвана-река ни в какое сравнение не идет, ну, разве только Родан, так Родан короче и впадает в теплое римское море, а вот Лигер… тот несет воды свои в океан! Бурный, глубоко синий, и в бурю – страшный. – Чу! – Гаута вдруг напряглась, прислушиваясь к чему-то, что происходило снаружи, во дворе. – Что-то собаки разлаялись. – А у тебя есть собаки? Что-то не видел. – Не мои, соседские. Нет, правда-правда. Слышишь? Лают. – Ну, лают. И что? Может, волки близко подошли или кабана чуют. – А вдруг это безбожные язычники гунны? Господи, упаси, – женщина набожно перекрестилась. Гость насмешливо скривился: – Скажешь тоже – гунны! Что им делать в вашей глуши? Они, небось, грабят сейчас Медиолан и Тицинум. – Дай-то бог. То есть, не дай бог, конечно, – снова попробовав похлебку, Гаута бросила туда несколько корешков – для запаха – и, покачав головой, спросила: – Говорят, будто гунны человечье мясо едят и с коней вообще никогда не слазят. Правда? – Не знаю. – И будто бы их вождь, Аттила, больше похож на разъяренного быка, чем на человека. А, что скажешь? Парнишка пожал плечами: – Врать не буду, не видел. А слышать-то, конечно, слышал. Многие ведь на Каталаунских полях были. А еще как-то в Генабуме встретил одну набожную и богатую женщину, госпожу Женевьеву из Лютеции, она торгует скотом и пшеницей, так вот… – Тихо! – Гаута снова прислушалась. – Да что ты все вздрагиваешь?! – Неспокойно на душе что-то. Знаешь ведь, муж мой как раз у ворот – его очередь стражу ночную нести. – Так он же не один там сторожит – с собутыльниками и друзьями. Судя по тому, как изменился тетушкин взгляд, Амбрионикс сейчас ляпнул что-то не то, ну да поздно было теперь спохватываться – слово-то не воробей, вылетит – не поймаешь. – А ведь и верно ты сказал, племянничек – с собутыльниками! Ночь-то холодная, ненастная. Они, небось, уже начали пьянствовать, от жен-то подальше. Пойду-ка на всякий случай, гляну. Гость фыркнул: – Ты, тетушка, мужа-то своего не позорь. – Так я не одна пойду – с соседкой. Эти аланы если запьют, так уж ничуть не хуже нас, галлов – не остановятся, пока все не выпьют. Нет, схожу лучше – мужики как нас увидят, не так приятно станет пьянствовать. Поперхнутся! – Это уж точно. Подожди, тетушка! Давай-ка, сначала детей покорми, а потом сходим. Я тоже с тобой прогуляюсь, на реку посмотрю. – Давненько ты ее не видел, ага. Ладно, будь по-твоему. Сейчас поедим быстренько. Оп… – сбросив накинутый было плащ на лавку, Гаута снова попробовала ушицу и скривилась. – Сыровата еще. Хворосту б подкинуть малость… Эй, Тирак, Амрозия! Вижу-вижу – не спите уже. Сбегайте-ка за хворостом к амбару. – Ой, маменька, а там, на улице, поди, холодно. – Так оденьтесь. Не голышом же пойдете. Ну, если вы правда хотите сырую похлебку есть… – Не, не, матушка, мы лучше сбегаем. Шустро накинув плащики из козьих шкур, детишки скрылись за дверью, впустив в дом надоедливый шум дождя и ночную сырость. Гость зябко повел плечом: – Да уж, не сладко на улице-то. Ты что так смотришь, тетушка? – Да так… Экий ты стал ладный! Повзрослел, вытянулся. Жениться тебе пора, Амбрионикс! – Ну, ты и скажешь – жениться! – в голос расхохотался юноша. – Для начала неплохо было бы хоть где-нибудь осесть. А то все на барке, на барке… сегодня в Генабуме, завтра – у синего моря. – Так живи у нас, сколько уже зову?! Место есть, дом тебе сладим. Вот молодая-то жена его и будет блюсти, покуда ты на барке. – Так я почти все время на барке, – задумчиво проговорил молодой человек. – А жена, стало быть, здесь… без меня. Нет уж, мне так не нравится. – На барку ее с собой забери! – хмыкнула тетушка. – То-то кормчий с гребцами повеселятся. – Я сам уже почти кормчий. Ну, что ты так смотришь-то? – И все-таки надо тебя женить. Парень ты пригожий. Юноша снова сконфузился, почесал на шее белесый рубец. – Бедный ты, бедный, – подойдя ближе, Гаута погладила племянника по волосам. – Болит поди, шрам-то? Ноет? – На погоду – ноет, – честно признался Амбрионикс. – Так ведь это и хорошо! – Чего уж хорошего, – сварливо заметила тетушка. – Вот же предупреждали тебя – не ходи в священную рощу! И чего поперся? – Да сто раз уже говорил! Может, уже хватит спрашивать? – Не хватит. Осторожней надо быть, милый. Так вот глупо попасться в лапы друида. Юноша вспыхнул: – Я и не думал, что они еще есть! – Никто не думал. Однако, если б не те римские торговцы – быть бы тебе без головы, парень! – Да уж… до сих пор за них Бога молю. И друида этого на всю жизнь запомнил. Представляешь, рожа его по ночам снится, квадратная, как у филина! А глазищи так и сверкают, так и сверкают… и серп! А на левой руке пальцев не хватает – словно клешня у рака. |