Онлайн книга «Гладиатор. Тевтонский Лев. Золото галлов. Мятежники»
|
Именно так и общаясь, молодые люди в сопровождении слуг добрались до холмов и, немного проехав по узкой лесной тропе, выбрались на опушку. Заночевали в старом амбаре, заботливо накрытом ветками проворными слугами, которые, кстати, провели ночь на улице под деревьями – ничего, не размокли, не такой уж и сильный припустил дождь. Алезия и Вергобрадиг, естественно, расположились в разных углах, ничуть не стесняясь – слуги как раз сушили над разведенным костром всю их одежду. А чего благородным стесняться друг друга? Пусть амбакты стесняются, это ведь только у сиволапых бродят в голове всякие нехорошие мысли, благороднейшие же всегда выше похоти! Потому и не стеснялись, сидели голышом, обсыхали да вкушали принесенные слугами яства – пока то да се, кто-то из амбактов запромыслил тетерева и цесарку, их и сварили, поднесли господам бульон и вкусное белое мясо. Ну а сами потом обглодали кости – чего еще надо простолюдинам? Довольный вид господина – лучшая им благодарность. Утро неожиданно выдалось солнечным, светлым. Однако и похолодало так, что даже траву под деревьями присыпал серебристый иней. – Ох, ты ж… – выбравшись из амбара, Алезия поежилась и поплотней запахнула плащ, синий, выкрашенный стойкой краской, а не черникою, как у слуг. – Да уж, да уж, – забыв приличия, согласно закивал Вергобрадиг, поправив ниспавшую на браки тунику. – Тебе-то хорошо – в штанах. – Так у тебе обе туники из теплой шерсти, о, благороднейшая! – Ладно, уж не замерзнем, поехали. Надеюсь, слуги не забыли покормить лошадей. – Еще бы забыли! Едем. На этот раз дорога долго шла лесом, то взбираясь на холмы, то петляя в узких долинах. Лес постепенно становился реже, вот уже потянулись луга, а слева, неподалеку, блеснула неширокая речка, по обеим берегам которой, через две левки, снова встал непроходимой стеною лес, теперь уж тянувшийся до самого горизонта. – Скоро Бибракте, – Вергобрадиг обернулся в седле. – Но в крепость мы не поедем. – Ясно! Нам же нужны источники – Илексы. – «Братья», как их здесь называют. – Господин… – подъехал к юноше один из высланных вперед слуг. – Дозволь доложить, о, благороднейший. – Говори уж, коли прискакал. Что-то лошадь у тебя грязня, не забудь потом помыть. – Вымою, благороднейший. У источников, в ручье, искупаю, клянусь Эпоной. – Искупаешь, никуда ты не денешься. Ну? Так о чем ты хотел доложить? – Там, с вершины холма, – показывая, слуга вытянул руку, – мы видели всадников на римской дороге. – На какой еще римской дороге? – гневно поморщился Вергобрадиг. – Откуда здесь такая взялась? – Видать, недавно построили, мой господин. – Что-о?! Уж не хочешь ли ты сказать, что где-то здесь, неподалеку, римские легионы? – Все может быть, благороднейший. Мы ведь не знаем, что может прийти в голову подлым римским псам?! – Так… И что за всадники? Вы их хорошо разглядели? – Очень хорошо, господин. У меня глаз зоркий. Штаны – не браки, а узкие, римские, алые плащи, черные перья на шлемах. Слуга говорил очень уверенно, да и как можно было ему не доверять? Ну, увидел римлян… и что? С чего б ему врать-то? Римляне. Вряд ли, конечно, они сюда сунутся, вряд ли вообще сойдут со своей дороги, углубившись в леса, о, нет, такого просто не могло быть. Но, тем не менее, нужно было соблюдать осторожность – не жечь, почем зря, костры, тем более, что до Бибракте оставалось уже не так и много. – Видимо, все же придется до самого конца пробираться лесом, – не сдержавшись, вздохнул Вергобрадиг. Алезия тут же подколола: – А ты думал все же воспользоваться римской дорожкой? Не опасно ли? – Опасно, – юноша согласно кивнул. – Потому и говорю – едем лесом. Слава Цернунну, здесь еще сохранились древние тропы. – Да это же целая дорога, а не тропа! – бросив взгляд вокруг, расхохоталась девушка. – Думаю, уже к вечеру мы доберемся до хижины друида… Что, мне закрыть глаза? – Потом. Когда я скажу. – Ох, надо же – он еще и скажет! Сейчас как… Юный аристократ снова отпрянул: – Вот только не надо ругаться по пустякам, благороднейшая. Совершенно незачем веселить слуг. Алезия тут же прикусила язык, острый, и, по мнению многих – змеиный. По сути-то, Вергобрадиг был сейчас абсолютно прав: во всем том, что касалось амбактов. Простолюдины должны знать свое место – с этим уж не поспоришь, вот и юная женщина не собиралась больше ничего говорить и какую-то часть пути проехала в седле молча. Пока не устала от этого дурацкого молчания. Все же лучше уж заедаться с Вергом, чем вот так вот сидеть, нахохлившись, как сыч! – Верг, дружочек, ты пиво любишь? – А кто не любит? Что ты спрашиваешь-то? – Так, просто. Говорят, дядюшка Ардоний варит очень вкусное пиво. – Хм, – подросток посветлел взглядом. – Да, я тоже об этом слыхал. Только друид варит пиво по большим праздникам. А сейчас какой? – Никакого. – То-то и оно. И снова возник на пути слуга, Алезия уже его запомнила – такой нагловатый малый, чернявый, плотный, с куцыми тараканьими усиками. Звали его Марброд… или как-то вроде, благородной женщине невместно было уточнять подлое имя какого-то там амбакта. – Господин, – спрыгнув с коня наземь, Марброд – или как его там – поклонился в пояс. – Ну, что там у тебя еще? – недовольно скривился Вергобрадиг. – Там, впереди – повертка. Мощеная, римская. И слышен стук копыт – всадники. – Так узнал бы – кто?! – Узнал, мой господин. Римляне! Те самые, в шлемах с черными шлемами. – Та-ак, – юноша задумчиво покачал головой. – Интересно было бы знать, что им здесь надо? Вообще, много их? – Человек восемь – десять, – быстро пояснил слуга. – Как раз на одну палатку, римляне называют – контуберий. Мы можем их всех… – Пожалуй – нет! – Вергобрадиг почмокал губами. – Кто знает, может, на главной дороге их поджидает еще один отряд – целая центурия. Ладно, чуть переждем. До сумерек. Надеюсь, ты сумеешь найти дорогу к источникам и в темноте? – О, господин! Даже с завязанными глазами. – Кстати о глазах, – юный аристократ обернулся на свою спутницу. – О, благороднейшая госпожа, может, ты все же позволишь надеть тебе повязку… ведь женщины не должны лицезреть… Не очень-то вежливо прервав собеседника, Алезия махнула рукой: – Надевай. Что уж с тобой поделать? – Я очень осторожно. Даже не прикоснусь к твоим волосам, благородная госпожа. |