Онлайн книга «Старые долги»
– Мама, как я могла с ним встречаться? Он же был в Афганистане! Туда простому человеку поехать практически невозможно! – А он… случайно не приезжал? Галя начала понемногу успокаиваться. – Если бы он вдруг приехал, наверное, прежде всего навестил бы мать, верно?! И кто бы его отпустил в самом начале службы? Мать замолчала, вопросительно поглядывая на Ринату Таировну. Та выглядела совершенно растерянной, и Галя пожалела, что внесла в этот вопрос излишнюю ясность. Пусть бы мать Жени думала, что Боренька – её внук… Или не стоит так играть с чувствами одинокого человека? – Он назвал меня «баба», – тихо сказала вдруг Рината Таировна. Галя смутилась и вздохнула: – Извините, мне пора его кормить. Мама, можно, ты займёшься обедом? – Да, милая, конечно, – ответила мать и, покачивая головой, направилась в кухню. Было видно, что она ничего не понимает в происходящем. Не глядя на Ринату Таировну, Галя пошла к Бореньке. Ну и совпадение: второй раз за день окружающие высказывают сомнение в отцовстве сына. И если со стороны Анатолия для этого есть хоть какие-то основания, то… А для Ринаты Таировны – соломинка, за которую хватается утопающий. Качнув головой, Галя взяла из кроватки малыша и поднесла к его ротику грудь. Минут через двадцать она вышла на кухню. Обед уже грелся на плите, и всё выглядело чинно и благопристойно. И тут же мать сказала дрожащим голосом: – Галочка, мы понимаем, что ты не хочешь признаваться. Но всё-таки… Это уже начало злить. – Мама, я сказала правду. Боренька – сын моего бывшего мужа, по праву носит его фамилию. Я бы не стала обманывать Лугового ради того, чтобы женить его на себе. И Ринату Таировну напрасно обнадёживать не хочу. Но… Действительно, Боренька во многом похож на Женю. Гораздо больше, чем тебе показалось. Почему это – не знаю. Давай оставим природе её тайны, ладно? Мать вздохнула, поджала губы и ушла к Ринате Таировне. Галя повертелась немного на кухне, проверила кастрюли и вернулась к сыну. С замирающим сердцем поднялась в тот вечер Галя на сцену. Дирижёр взмахнул палочкой – и полились звуки популярной песни Мари Лафоре «Манчестер и Ливерпуль». Манчестер и Ливерпуль Сегодня скрыты проливным дождем. Я, не замечая лиц, Иду по улице в толпе. Манчестер и Ливерпуль, Как жаль, но кажутся далеким сном Те слова, что о любви Ты говорил когда-то мне. Услышать, что любишь И снова открыть Мне в счастье дверь. Ты скажешь, что любишь… Но как поверю я теперь? Манчестер и Ливерпуль, Грустя, вы плачете сейчас со мной. Где корабль моей мечты? И нужно ль доверять мечтам? Манчестер и Ливерпуль Давно окутаны туманной мглой, Наше счастье и любовь Навеки потерялись там. Услышать, что любишь И снова открыть Мне в счастье дверь. Ты скажешь, что любишь… Но как поверю я теперь? Мелодия умолкла на считанные секунды позже певицы. Наступила пауза, после которой публика неуверенно зааплодировала. Грустная песня была взята Галей для старта концертной программы отчасти и потому, что не позволяла выигрышно раскрыть возможности вокала, и теперь певица сомневалась, стоило ли вообще петь её. Однако таково пожелание Филатова, ему виднее, что нравится почтенной публике, так тому и быть. В любом случае, начало положено, теперь можно двигаться дальше… Галя исполняла одну за другой песни, требующие всё более сложного вокала, и публика постепенно заражалась энергией исполнительницы. «Песня Ассоль» вызвала шквал восторга. Галя и не заметила, как пролетели почти полтора часа концерта. Только в какой-то момент вдруг спохватилась, что уже исполнила последнюю песню. Зал бушевал. К сцене помчались букеты и корзины с цветами – на этот раз не только великолепному оркестру, но ещё больше певице. Галя радостно улыбнулась: до последнего момента она опасалась, что сейчас повторится прежний казус с цветами. Но нет, всё хорошо. – Бис! Бис! – кричал зал. Галя наклонилась к оркестровой яме и вполголоса спросила дирижёра, нельзя ли снова «Манчестер и Ливерпуль». Музыкант кивнул, Галя вернулась к микрофону, и снова полилась печальная, но благородная песня о поруганной любви. Едва окончив, Галя вдруг подумала, что публика может ассоциировать эту песню с исполнительницей – наверняка многие в курсе её личных дел. – А теперь «Ассоль» – можно? Снова популярная песня, и публика почтительно замирает, вслушиваясь. Прежнее беспокойство уплывает вдаль, всё хорошо, лучше, наверное, не бывает… Галя была немного не в себе, когда уходила со сцены, неся охапку букетов. Рината Таировна поднялась с места, помогла. – Вот и всё! – счастливо улыбнулась Галя. – Меня признали. – Что с твоим голосом? – спросила вдруг удивлённо мать. – С моим голосом? Всё в порядке, – ответила было певица – и вдруг поняла, что далеко не всё… Она еле могла говорить, вместо привычной речи изо рта выходило нечто сиплое… Она попыталась взять ноту «ре» – и закашлялась. Что это? Неужели сорвала голос? Хуже не могло случиться… – Пойдём скорее отсюда. – прошептала Галя. – Мне страшно… Они уходили впятером от места её триумфа – и Галя чувствовала, что это в последний раз. Больше никогда она не поднимется на сцену, чтобы спеть любимые ею и слушателями произведения… За Гесиону будет петь другая исполнительница. И если Галину Луговую пригласят сниматься в кино – только ради её актёрских способностей, никакого пения отныне… Галя опомнилась: наверное, всё ещё можно исправить. Обратиться к врачу. Лечиться по известным методикам. Всё ещё поправимо… Три дня спустя, Москва С тяжёлым сердцем возвращалась Галя от врача. Его вердикт был беспощаден: восстановить прежний голос не удастся. Если лечиться как следует, можно достичь кое-чего, но увы – прежний хрустальный перелив исчез навсегда. Репертуар придётся полностью менять… Или вообще отказаться от пения. Что хуже: лишиться всего или тяжким трудом получить жалкую имитацию прежнего сокровища? Молодая женщина попыталась собраться с мыслями. Главное сейчас – выжить. Сцена отныне закрыта – это нужно признать и не пытаться перепрыгнуть через голову. Нужно растить Бореньку. Сниматься у всех режиссёров, которые только пригласят. Попробовать восстановить голос хотя бы частично – пусть хриплый, хоть какой, и на него может быть спрос. Она вошла в квартиру. Боренька сейчас у бабушки – матери Алексея. В отличие от сына, она ни на секунду не усомнилась, чей это ребёнок. Пользуясь своим правом как представительницы семейства отца, она постоянно навещала внука. Дела у Алексея с его новой женой шли непонятно, пополнение молодой семьи в ближайшее время не предполагалось, и свекрови просто не на кого было излить свои чувства бабушки. Галя сначала с недоверием воспринимала её визиты, но затем убедилась, что женщина искренне любит своего внучка, и успокоилась. |