Онлайн книга «Старые долги»
– Рядовой Андрей Кароль по вашему приказанию прибыл! Полковник Нуждин, человек с брюшком, но при этом довольно спортивный, бросил на солдата взгляд: – Рядовой Кароль, у вас есть невеста? Андрей смутился, но решил ответить как можно ближе к правде: – Так точно, товарищ подполковник! – Гм! Даю вам сутки! Завтра в девять чтоб были здесь, вот увольнительная! – Спасибо, товарищ полковник. – Андрей отдал честь, стараясь не показать, что озадачен. Однако увольнительными не бросаются. Он направился к контрольно-пропускному пункту. Предъявил увольнительную, шагнул за территорию части… – Андрюша! Миленький! Алла, одетая в бордовый деловой брючный костюм, в больших чёрных очках, бросилась ему на шею, осыпала поцелуями. Прежде чем Кароль опомнился – втащила в автомобиль. – Завтра в девять я должен вернуться, – бестолково промямлил он. – Вернёшься, солдатик мой милый! Если бы ты знал, как я по тебе соскучилась! – Куда мы сейчас? – В гостиницу, если не возражаешь! – Да, любовь моя! Куда пожелаешь! Невыносимо ощущение, что рядом с ней – всего лишь до завтрашнего утра. Внезапно мелькает мысль: – Милая, мне кажется, не стоит, чтобы тебя узнали в нашей части! – Не волнуйся, мой славный, не узнают – в этих очках. Проверено не раз. Наверное, она права, и всё-таки тревожно. Чёрт, когда же, наконец, служба закончится? Вот уж – в голову мысли лезут, сколько дней осталось до нужного приказа министра обороны… Кстати: – Любовь моя, а что с тем материалом, который я тебе дал? Она энергично кивает: – Отличный анализ, мой золотой. Я всё записала на бумагу и отдала знакомому парню в МУРе. Он уже расследует твою версию. Невольно вздыхаю с облегчением: значит, запись моего голоса осталась у Аллы. До чего противно думать о такой ерунде, когда рядом – самая великолепная женщина… Вот машина тормозит. – Это гостиница? Я с удивлением смотрю на старое здание, на котором облупилась краска. Моя девушка улыбается: – Да, она могла быть и получше отремонтирована, но ведь это не важно, мой дорогой? Киваю. Если бы я здесь остановился один – действительно, было бы не важно. Только для Аллы эта развалюха не очень подходит. Моей любимой дворец бы под стать… Однако я сделаю всё, чтобы здешние убогие хоромы не успели её огорчить. По крайней мере, до завтрашнего утра. Идём по коридору, и под ногами скрипят доски, будто обиженные тем, что мы своими подошвами терзаем их старые кости. Надеюсь, пол хоть не провалится? Мы недолго собираемся топтать ветеранов. Вот наш номер – господи, какой-то старческий запах. Срочно проветрить. – Милый, я уже постелила! Снова, как несколько дней назад, одежда летит в стороны, и я набрасываюсь на Аллу, как голодный волк на ягнёнка… Её руки, плечи, грудь, ноги, живот, лицо, шея – всё теперь моё, ничего не оставлю без поцелуев и ласк… До завтрашнего утра… Одна из воинских частей в Подмосковье, осень 1993 года Как незаметно пролетел год! Служба проходила как-то в стороне от моего сознания. Поверки, смотры, надраивание пола в казарме, марширование по плацу, стрельбы, высадки с парашютом, караул, дежурства – всё как бы не со мной. Алла старалась приезжать хотя бы раз в неделю. Сначала я беспокоился, как бы Нуждин не стал вредничать, но всё обошлось. Иногда мне даже казалось, что он нам тайно сочувствует. Постепенно я пришёл к выводу, что напрасно его подозревал. Однажды Алла сказала: – Тебе интересно, чем закончилось расследование по делу об убийстве твоего командира? Я смутился: увлечённый поцелуями и объятиями, совсем забыл про то, зачем впервые пришёл к Алле. – Очень интересует, милая. – В вашей части никто не виноват. Вернее, двух человек допросили, но выяснилось, что их шантажировали. На суд явятся, конечно, но, скорее всего, ничего страшнее условного срока не получат. Я рассеянно кивнул тогда и подумал: вот и хорошо, что из моих товарищей никто не виноват. – Алла, а насколько помогли мои размышления на эту тему? – Очень сильно помогли, следователь сначала просто не знал, за что уцепиться. Ты подсказал очень важные вещи. Думаю, если захочешь в МУРе работать, у тебя неплохие шансы. Захочу ли? Не знаю. Вроде там зарплаты всё-таки не настолько влекущие. Но главное сегодня – моя воинская служба позади. Я еду домой! Выхожу за территорию части, теперь остаётся переодеться – и я штатский. Негромкий сигнал автомобиля. Это Алла?! – Милый, я здесь! Да, это она – машет рукой. Бегом к ней! Не могу сдержаться: – Любовь моя, ты последняя, кто меня видит в этой форме! – Я так рада, милый! У меня и переоденешься. Наконец-то не надо прятаться по гостиницам! Ура! Хочу прямо сейчас обнять её, но она ведёт машину. Улучаю момент, когда останавливаемся перед светофором, и целую её в руку. Она улыбается и подставляет свои нежные губки. Только успеваю добраться до них, как нам дают зелёный. Не вовремя, но сетовать не буду – скорее домой доберёмся. – Любимый, а что, если мы к тебе поедем? Она права, испытывать нервы мамы нехорошо. Я сам должен был предложить это. – Конечно, ко мне, дорогая моя! Тем более что у меня имеется план, который требует, чтобы мы встретились все вместе. Мы въезжаем в Москву. Ещё немного – и входим с Аллой в наш дом. Торжественный звонок в дверь: солдат вернулся! Хотя, правда, теперь уже почти не солдат. – Миленький, сыночек мой! Не успев произнести хотя бы слово, оказываюсь в объятиях мамы. Кое-как вхожу в дом. – Здравствуйте, Алла. Мама, наверное, догадывается, что на этот раз появление Аллы в нашем доме означает не только её желание познакомиться с моими родителями. – Дядя Андрюша приехал! Ур-ра!!! Я успеваю присесть на корточки и принять поцелуи сестрёнки. Краем глаза вижу, как из комнаты появляется папа. – Мама, папа, я демобилизовался! Всё! Валечка визжит от радости, папа улыбается, мама тоже, только ещё и утирает слёзы. Я – дома! Насовсем, а не на побывку! Я – снова гражданский человек! Завтра же займусь поиском работы, выяснениями, что и как, а сегодня – на меня имеют право только те люди, которые мне всего дороже в мире! Вот уже несколько часов прошли с того момента, когда я вернулся домой – вместе с женщиной, которую люблю больше всего на свете. И сейчас, когда у нас перерыв в поцелуях и ласках, я могу, наконец, сказать ей то, что давно хочу: |