Онлайн книга «Капкан для провинциалки»
|
Когда он пришёл в себя от печальных размышлений, вокруг не было никого, кроме Антона и Андрея, таких же неподвижных и тихих, как и он. Потому что есть такие минуты, когда нет смысла в словах утешения. Нужно просто постоять рядом и помолчать. – Спасибо, ребята, – тихо произнёс Зелинский. Лебедев и Кароль не шелохнулись, словно и не услышали. Внезапный звонок мобильного телефона заставил майора вздрогнуть. Он вынул аппарат и включил связь: – Майор Зелинский слушает! – Товарищ майор! – услышал он возбуждённый голос. – Это говорит Артур Малахов, помните? Вы меня приняли за бритоголового! Сегодня мне снова звонил этот негр – как его зовут – не помню, и предлагал работу! Майор насторожился: – Что за работа? – Мы с ребятами должны будем перевезти какие-то мешки! Зелинского бросило в жар. – Спасибо, Артур. Очень важная и интересная новость. Олег Антон уселся у окна с таким видом, будто попал сюда случайно, когда шёл в туалет. Может, он и прав, не стоит ему светиться, пока нет ясности, как быть с допрашиваемым, свидетелем по делу о многочисленных убийствах, совершённых Спецом. Сейчас сюда войдёт Михаил Евгеньевич Овсянников, брат Спеца. На него мы вышли благодаря Бухгалтеру. Знает ли Овсянников-младший, что вытворяет его братишка? Сейчас выясним. Стук в дверь. – Войдите! – Извините, у меня повестка к майору Зелинскому… – Это я. А вы – Михаил Евгеньевич Овсянников? Вопрос риторический, игра в дурочку. Я не хуже родной матери Овсянниковых знаю, кто сейчас передо мной. Однако небольшая маскировка никогда не вредит. – Да, это я. – Можно видеть ваш паспорт? – Да, вот. Я смотрю паспорт Овсянникова, а краем глаза – на Антона. Он сидит, словно кот, выслеживающий птичку: внешне – воплощённая апатия и безразличие, но под ними скрывается готовность моментально ринуться на зазевавшуюся мишень. – Присаживайтесь, гражданин Овсянников. Вам известно, по какому делу вы вызваны? Стараюсь говорить как можно скучнее и зануднее. Чем более занудным или даже глупым выглядит следователь, тем эффективнее допрос. – Нет, не знаю. – По делу о серии убийств, включая гибель трёх сотрудников милиции. Глаза Овсянникова становятся большими, в них читается изумление. Искреннее или наигранное? – Товарищ следователь! Я… И он умолкает. Я его не тороплю, пусть подумает и скажет, что же «он». – Товарищ следователь, я не понимаю, почему я… – Вы брат Дмитрия Евгеньевича Овсянникова? – Да, – кивает он покорно. – Вам известно, чем занимается ваш брат? – В каком смысле? – В смысле работы. – Он частный детектив. Ах, вот как, интересная легенда. Спец рисуется коллегой Андрея, которого пытался убить. – Вы видели его лицензию? – Я? Зачем мне лицензия? – То есть вы её не видели. Тогда почему считаете, что он говорит правду? Мой собеседник вскакивает с места: – Я же вижу! У него опасная работа! И потом, он рассказывает о своих операциях. – Гм, Михаил Евгеньевич, не всякая опасная работа сопряжена с частным сыском. А что вам рассказывает брат? В глазах Овсянникова мелькает недоверие и напряжение. Что он мне не доверяет – естественно. Но чем это вызвано – страшилками, которые рассказал брат? Или нежеланием открывать мне семейную тайну? – Он мне рассказывал о некоторых операциях против воров, бандитов, коррумпированных милиционеров, – медленно, словно взвешивая каждое слово, произносит Овсянников. – Вы считаете, что частные детективы расследуют коррупцию в милиции? – А что, им это запрещается? О, с какой презрительной интонацией это произнесено! Похоже, Михаил Евгеньевич и меня записал в коррупционеры. – Да в общем, для этого существуют иные организации. Вы знакомы с Уголовно-Процессуальным кодексом? – Нет. А зачем? Это пустая формальность. Все эти кодексы используются коррупционерами, чтобы обманывать народ. – Михаил Евгеньевич, это акт, имеющий силу закона. А ваш брат тоже считает, что в борьбе с коррупцией не имеет значения, что говорит закон? – Не знаю, спросите у него. – С удовольствием, Михаил Евгеньевич. Где мы можем его найти? – Не знаю. Отвечает так быстро и резко, что становится ясно: врёт. – Как же так? Не знаете, где найти родного брата? – Да, вот представьте себе. Но если хотите, могу передать ему, чтобы связался с вами. – Где его найти, не знаете, но передать ему можете? – Не ловите меня на слове. У него опасная работа, он мне сам время от времени звонит… приходит ко мне. – У него настолько опасная работа, что он скрывается от родного брата? Я, конечно, утрирую, но мне нужно сбить Овсянникова-младшего с его продуманной, расчётливой позиции. – Опасная. На днях я вынул из него три пули, и это не впервые. Пусть я садист, но меня это радует. Значит, я всё-таки попал в этого мерзавца. – Если не секрет, куда он был ранен? – Извините, не помню. – А вас не удивляет, что он обратился к вам, а не в больницу? – Не удивляет. В больнице его могут убить. – Кто – врачи-отравители? Моя ирония невольна, но к месту. Овсянников уже начинает горячиться, а мне нужно, чтобы он кипел яростью. – Всё везде куплено! Врачам могут заплатить, чтобы они убили моего брата, а ещё бандиты могут просто пройти мимо персонала! – А почему вы не работаете по специальности – из-за того, что всё везде куплено? – Да. Только не пытайтесь меня уверить, что если я поймал за руку врача-взяточника, а ему ничего не сделали, зато меня уволили, то виноват я. Это уже интересно. В тех материалах об Овсянникове-младшем, которые я видел, о таком факте нет речи. – Расскажите об этом подробно, пожалуйста. Овсянников смотрит на меня с удивлением, пожимает плечами, неохотно начинает: – Это был лет пять назад. Нашему главврачу дали взятку, чтобы его подчинённые прописывали больным дорогие лекарства, даже если они им не нужны. – Вы имеете в виду – тех больных, которые платят за своё лечение? – Да, конечно, особенно если они прошли операцию. |