Онлайн книга «Капкан для провинциалки»
|
– Нет. В чём разница? – Я никому не обязана! – Мадам, вы же не француженка? – неожиданно воспрянул духом старик, получивший оплеуху. – Нет, а что? – Вы русская? – Да. Есть проблема? – Почему вы так суровы к другим иммигрантам? Вы не любите арабов? – Этот же вопрос задавал мне парень, угрожавший ножом. Я ему ответила. Вы не слышали? – Мадам, Франция – христианская страна. У нас принято милосердие к слабым. От неожиданности аргумента я рассмеялась. – И кто же тут слабый – хулиган с ножом? Вымогатели? – Дети! – Хватит! – сердито выкрикнула я. – Это лицемерие! Христианская Франция предала Жанну Дарк! Устроила процесс Дрейфуса! Выдала своих граждан-евреев Гитлеру! Бомбила Белград, а потом покрывала исламистов, когда они торговали человеческими органами! Наступило зловещее молчание. – Мадам, вы оскорбили всех нас, – недовольно подрагивая усами, сухо заявил старик. – В чём именно? Ваши сограждане не предали Жанну Дарк и евреев? – Это было давно! – А с тех пор что-нибудь изменилось? Бомбардировки Сербии – всего несколько лет назад! Ваши войска и теперь стоят в Косово! – Вы слишком восприимчивы к российской пропаганде! – А вы – к американской и исламистской! За что ваша страна воевала в Югославии? – Там был геноцид! – После того, как туда вошли ваши войска! Вы позволили исламистам убивать мирных сербов, женщин и детей, и торговать их органами! – Мадам, на войне невозможно обойтись без жертв! – То есть вы признаёте, что война там началась из-за прихода вашей армии? В вагоне воцарилось напряжённое молчание. Я поняла, что высказалась не вполне логично, но на удивление убедительно. Впрочем, ясно же, что они со мной всё равно не согласятся. – Президента Милошевича осудили в Гааге! – Что, простите? Может, скажете, какой приговор ему вынесли? – со смесью ехидства и ярости в голосе отпарировала я. – Милошевич умер в тюрьме, – негромко изрекла старушенция, ни к кому не обращаясь. Старик закашлялся, а затем озадаченно произнёс: – Вот именно! А то бы его осудили! – Мадам, вернёмся к нашим баранам, – вступил в разговор третий пассажир, лет сорока, в чёрном пальто и шляпе, которая вряд ли защищала от мороза. – Вам объяснили, что вы не должны были бить детей. Вот и всё. – А я уже сказала, что если сейчас в вагон войдут такие же «дети» и начнут грабить и избивать вас всех, я и пальцем не пошевелю, – ледяным голосом ответила я. – В конце концов, я и не обязана. Тут предостаточно мужчин, которые намочили штаны при виде хулиганов, а теперь пытаются доказать свою смелость, нападая на слабую женщину. Снова воцарилась пауза. Я даже подумала, что разговор исчерпан. – Зачем вы так, мадам? – недовольно пробормотала старушенция. – На вас никто не нападает. – О, да, вы меня так благодарите за то, что я вас защитила! Ваши предки отблагодарили Жанну Дарк совсем иначе, костром, так что прогресс налицо! – пустила я ядовитую стрелу. – Её признали святой, – негромко произнёс сорокалетний мужчина, то ли возражая мне, то ли просто так. – Надеюсь, меня святой не признают. Мне это ни к чему. Я предпочитаю просто жить нормально и спокойно. Впрочем, и Жанна предпочитала. – Однако она разжигала войну! – негромко, но патетически заметила старушенция. – Да будет мир! – изрекла я. – И пусть хулиганы и убийцы делают с вами что хотят! На этом беседа завершилась. Весь оставшийся путь до Брюсселя мы проехали в гробовом молчании. Аня Наверное, я очень непоследовательна. Уж как утром ругала мысленно Майкла и зарекалась иметь с ним дело, но… наступил вечер, и вдруг я поняла с изумлением, что он снова обнимает меня. Более того, я обнимаю его. Мы целуем друг друга, сидя у меня на постели… Майкл снимает с меня платье… А как же моя решимость? Он Шариков или нет? Неужели всё дело в том, что он прекрасно вёл меня во время танцев? Ох уж эти танцы, никогда не думала, что займусь ими всерьёз и втянусь. – Майкл, ты любишь меня? Вместо ответа он заключает меня в объятия, гладит, ласкает, его губы бегут по мне, нагоняя мурашки блаженства… Я вдруг теряю голову и словно со стороны вижу, как целую его, прижимаю к себе, не желаю никуда отпускать… Его губы ложатся на мой сосок, и я схожу с ума… Проснулась я около семи утра. Моя недавняя болезнь прошла без следа, меня преисполняла решимость выиграть финал, а главное – Майкл рядом. Как я могла оскорбить его подозрениями? Раз он сказал, что ни о чём не докладывал Махмуду, значит, так и есть. Остальное я нафантазировала, поддавшись пустым подозрениям. Откуда Махмуд узнал про обыск? Так он вообще проницательный господин. Боже мой… А вдруг это он и сообщил бельгийцам, что у меня якобы контрабанда? Но зачем? Отвлечь внимание… От чего? Нет, я точно сошла с ума. Сначала подозревала Майкла в доносе. А теперь Махмуда – что он мною отвлёк внимание от чего-то там. Да, но тогда всё становится логично: мои танцы – пустой предлог. Я нужна Махмуду, чтобы отвлечь чьё-то внимание. Бельгийских спецслужб? Но тогда почему Махмуд не подсунул мне в сумку настоящую контрабанду? Тогда бы меня арестовали в России… И потом, если бы меня действительно арестовали – хоть в России, хоть здесь – Махмуд уже не смог бы меня использовать… Я сжала голову руками, изгоняя безумные мысли. Махмуд меня использует в какой-то своей игре – это несомненно. Подставил меня под обыск? Чтобы кого-то отвлечь? Очень странный способ, ведь через час я уже была свободна. Махмуду понадобилось кого-то отвлечь на один час и ради этого он затеял головоломные игры с танцами? Я представила себе Майкла и Розалинду, когда они меня искали. Майкл тогда сказал, что их задержали на проверке документов, и всё же они заметили, что я отсутствовала. Обратили внимание на моё состояние. Розалинда меня спросила, в чём дело, а я ей ответила что-то идиотское – не до логических построений было. Почему же она этим удовлетворилась? А вдруг это она меня подставила? Зачем? Если у Махмуда возможны какие-то игры, в которых он использует меня втёмную, то у Розалинды ничего такого быть не может. А когда я подтвердила Махмуду, что меня обыскивали… Розалинда сидела за соседним столиком! Она, разумеется, всё слышала! И как реагировала – удивилась? Нет… словно заранее знала, что я скажу. Ну что – мне и дальше подозревать Майкла? Он и Махмуду сказал про обыск, и Розалинде? Или всё же она знает намного больше, чем я предполагаю? Какова её роль при дворе Абу-Салемов – учит тамошних обитателей танцам? Зачем она поехала с нами в Бельгию, если даже на соревнования не ходит?… |