Книга Экзорцисты, страница 44 – Джон Сирлз

Пока мы с Роуз сидели в темноте с липкими от масла и шоколада пальцами и смотрели на Майкла Китона, игравшего мультяшного призрака, неприятное чувство исчезло, и я забыла о том, чем занимаются мои родители на Очард-серкл. Даже после того, как зажегся свет, у меня сохранилось радостное настроение. Мы не успели отойти далеко от своих мест, когда нас окликнул пожилой мужчина со шваброй в руке:

– Вы, случайно, не Роуз и Сильви Мейсон?

– А кто спрашивает? – спросила Роуз.

Он поджал губы, смущенный ее ответом.

– Ну, я. Так это вы?

– Может быть. И что с того? Разве мы…

– Да, это мы, – вмешалась я. – А почему вы спрашиваете?

– Ну ладно. Ваш отец позвонил в кинотеатр и попросил, чтобы мы вас нашли. Хорошо, что сейчас середина дня, иначе я бы вас не отыскал в толпе. Так или иначе, но он сказал, что они с вашей мамой не закончили свои дела и вы можете посмотреть еще один фильм.

Я обрадовалась, но сестра застонала.

– Что? – спросила я.

– А как мы можем это сделать? Он дал нам только двадцать долларов, и мы все потратили на попкорн и прочую дрянь.

Пока мы с Роуз обсуждали возможные варианты, старик продолжал уборку. Наконец мы решили, что нам ничего не остается, как кататься по городу в течение двух часов, хотя к этому моменту даже Роуз надоело сидеть за рулем. Мы уже шли к выходу, когда старый уборщик нас позвал.

– Идите за мной, – сказал он, направляясь к каким-то дверям. – Фильм скоро начнется. Это один из моих любимых. Зрителей совсем немного, так что для вас будет бесплатно. Только никому не говорите.

Когда на экране появилось название «Последний император», я ожидала, что Роуз начнет жаловаться. Однако она молчала, лишь терла липкие пальцы о джинсы и наклонилась вперед. Очень скоро мы унеслись в мир кино, далеко от родителей и того, что происходило на Очард-серкл. И когда зажегся свет, никто из нас не сказал ни слова, когда мы выходили из кинотеатра и шли к парковке, где с удивлением обнаружили, что снаружи уже стемнело.

После того как мы с Роуз сели в «Датсун» и поехали в сторону пригорода, я нарушила молчание:

– Сожалею, наверное, тебе было тошно.

– Из-за чего?

– Этот фильм.

– Очевидно, ты ничего обо мне не знаешь. Мне он понравился, Сильви.

– Правда?

– И не нужно удивляться. Я бы вполне обошлась без слезливого дерьма, но такие места – далекие места, – когда-нибудь я хотела бы там побывать.

– В Китае?

– Да, в Китае. И в Австралии, Африке, на Среднем Востоке и много где еще.

Я подумала о старом глобусе в ее комнате. И Мистере Глупышке – подарке, который она попросила на Рождество. Я вспомнила, как она любила раскручивать глобус, а потом тыкать пальцем в случайные места: Лондон, Сидней, Гонолулу.

– Почему? – спросила я.

– Точнее, почему нет? До сих пор мне не было хорошо там, где я побывала. Определенно мое место – не Баттер-лейн. Мне постоянно хочется, чтобы мама и папа получили вызов в по-настоящему далекое место и мы могли бы поехать вместе с ними. А что мы получаем на самом деле? Паршивый Коламбус.

– Не все так плохо. По крайней мере, здесь хороший кинотеатр.

Роуз рассмеялась, когда мы остановились возле дома, где оставили родителей. Уличные фонари уютно освещали дома и парк, и все вокруг казалось не таким уж мрачным. Я посмотрела на второй этаж, где из-за задвинутых занавесок пробивался лишь слабый свет.

– Что теперь? – спросила я.

– Не знаю. Наверное, нужно постучать.

– Постучать?

– А ты как думаешь? Подавать дымовые сигналы?

Роуз распахнула дверцу и вышла из машины. Когда она стала подниматься по лестнице, ко мне тут же вернулось тревожное настроение. Чтобы еще раз увидеть девочку, прятавшуюся в кустах, и подтвердить свои предположения о нашей поездке, я заставила себя выйти из машины.

Сестра не стала ждать и сразу постучала в дверь. Я приготовилась встретиться лицом к лицу с Альбертом Линчем.

Однако дверь открыл отец, в чьих широко раскрытых глазах застыла усталость.

– Девочки, рад, что вы вернулись. Извините, что нам потребовалось больше времени, чем мы рассчитывали. Но вам ведь передали мое сообщение в кинотеатре?

– Да, мы его получили, – сказала Роуз.

– А где мама? – спросила я.

– Она заканчивает кое-какие дела внутри. Мы спустимся через минуту. Подождите в машине. Роуз, сейчас тебе лучше сесть назад. Нам предстоит долгая поездка, и на этот раз поведу я. Так будет только справедливо.

– Но отель совсем рядом.

Тут я заметила то, что ускользнуло от моего внимания, когда отец открыл дверь: слабую, но вполне различимую царапину на тыльной стороне его ладони. И кровь блестела так же, как у Линча, которого мы видели возле конференц-центра.

– Планы меняются, – сказал отец Роуз, – мы поедем в Мэриленд сегодня вечером.

– Сегодня?

– Боюсь, что так. Мы возьмем… – Отец замолчал.

– Что мы возьмем? – спросила Роуз.

– Мне нужно объясниться, и я это сделаю. Но не сейчас, скажем так: мы будем не одни. Поэтому я бы не хотел останавливаться в отеле.

– Сильвестр, – послышался мамин голос.

– Мне нужно идти. Девочки, возвращайтесь в машину. Мы придем через несколько минут.

Как только дверь закрылась, Роуз повернулась и стала быстро спускаться, предоставив мне следовать за ней, при этом она громко возмущалась, что напомнило мне прежнюю Роуз.

– Это просто смешно. Мы столько ехали сюда только для того, чтобы вернуться в тот же день. Проклятье, кого они собираются взять с собой?

Роуз прошла мимо «Датсуна» не останавливаясь, пересекла улицу и зашагала к парку. После некоторых колебаний я последовала за ней, пока мы не оказались возле сломанных качелей. Сунув руку в носок, Роуз вытащила сигареты и зажигалку, закурила, сделала глубокую затяжку и выпустила дым в ночной воздух. На фоне тоскливого, залитого лунным светом парка Роуз выглядела взрослой и искушенной – словно уже побывала во всех далеких местах с того глобуса.

– Я не знала, что ты куришь.

– Ну, как я уже говорила тебе в машине, ты ничего про меня не знаешь. Только не говори маме и папе.

– Не буду. Но я удивлена, что ты так рискуешь, ведь теперь ты никогда с ними не споришь.

– О, мы все еще сражаемся, Сильви. Но теперь это больше похоже на холодную войну. Как в эссе, которое ты пишешь.

– И из-за чего вы сражаетесь?

Роуз снова затянулась, глядя на квартиру и освещенную уличными фонарями лестницу, ведущую на второй этаж.