Онлайн книга «Рай: правила выживания»
|
Эксперименты на людях. Нет, меня не удивили бы оправдания высокими научными целями, но это… было за пределами даже моих представлений о добре и зле. – Где ты хранишь свои записи о результатах… тестов? – Машка, ты задаешь такие нетривиальные вопросы! Совсем на тебя не похоже. Пожалуй, кроме любопытства надо будет отметить и изменение некоторых свойств личности… Это был мой последний вопрос. Язык тоже онемел, а потом я начала задыхаться. Сколько у меня в запасе? Мозг может жить без кислорода всего четыре минуты, потом… Вот интересно, что будет потом? Сколько продержится в мертвом теле моя психоматрица? Или распадется сразу вместе со смертью носителя? Мыслила я совершенно четко, страха не было. Было только сожаление, что теперь я не смогу отомстить Крону и его заказчику, да еще… никогда больше не загляну в бездонные колодцы вишневых глаз. Зрачки еще реагировали на свет, звуки тоже долетали, правда, искаженные хриплыми судорожными вздохами. Я еще видела, как Комаровски с испугом тряс меня за плечи, я еще слышала звук удара и хруст сломанной челюсти. И крик мужа: – Где Юджин!!! Потом была темнота. Странно, но в этой темноте мне было комфортно и уютно… Наверное, правы люди, говорящие, что умирать не страшно. Хотя вряд ли кто-то из них умирал как я, в чужом теле. Еще удивляло отсутствие тишины. Мне постоянно слышался чей-то шепот, голос, который, казалось, я вот-вот узнаю. Он то удалялся, то приближался, и, наконец, я даже разобрала слова: – …все хорошо. Антидот готов. Вводим. – Идиотка, еще чуть-чуть, и не спасти! – Сами хороши. Зачем ждали, надо было брать его сразу. – Но она вела себя так естественно, нужные вопросы задавала… – Хватит. Машка, хватит притворяться, открывай глаза. Голос был таким уверенным, что я послушалась. И даже тело послушалось! Я смогла ощутить лицо, шею, руки… Чувствительность и контроль возвращались в обратном порядке. – Дура, – припечатал Кейст. – Надеюсь, хоть это тебя чему-то научит. – Спасибо, – смогла сказать я. – Спасибо скажешь, когда назад полетим. И не вздумай сдохнуть в этом мьенговском раю, – заявил каперанг. Умеет мотивировать. Почти как Светличный. – Все, она стабильна, – заявил Юджин. – Можем заняться юным экспериментатором. Очень хочется сломать ему что-нибудь еще, все равно на планету его выпускать нельзя. – Погодите. У него есть носитель, где он хранит описания свойств каждого препарата. – Уже изъяли, – ответил Кейст. – Дайте посмотреть! – взмолилась я. – Зачем тебе? – Хочу кое-что попробовать… – Совсем сдурела, девка? Тебя и так едва откачали! Действительно, что это я. – Для экспедиции этот… дебил очень важен. Если в его списках найдется препарат, подавляющий волю или повышающий внушаемость, я смогу его контролировать вплоть до сдачи на психокоррекцию. – Скучная ты, Маша, – обиженно отвернулся Юджин. – А я так надеялся… – Подожди, может, еще и не найдем ничего, – успокоил его Бен. И только Кейст посмотрел… с пониманием. Я обвела взглядом знакомый уже медотсек – как они все тут поместились? Не было только мужа. Спустя некоторое время, когда Юджин объявил, что я уже вполне в состоянии сесть, капитан лично принес обычную карту памяти. – Смотреть будешь при мне. – Может, Двинятина позовем? – я боялась пропустить что-то важное, или недопонять или не понять совсем… – Ты и я, – отрезал Кейст. – А вы знаете латынь? – спустя пару долгих секунд спросила я. Записи наш гениальный ксеноботаник вел на незнакомом мне языке, хотя некоторые слова я почему-то понимала. Вот ruber – точно красный. Кейст посмотрел на меня, как на умственно отсталую. Ей-ё, да ведь так оно и есть! А универсальный переводчик мне зачем?! Стоп. Откуда он взялся? А, подарок секретчиков… Ладно, раз есть, надо пользоваться. И мы с Кейстом резво взялись за дело. Он смотрел свою часть файлов, подключившись к монитору диагностика, и хмыкнул почти одновременно со мной. – Соображаешь. У него тут про ламенцинию: вызывает эффект повышенной внушаемости. – А киякурру – подавляет волю, – внесла свою лепту я. – Теперь главное, чтобы эти образцы у него были при себе. – А если их смешать… – мечтательно произнес Кейст. То можно получить такой же эффект, как от смеси, что тестировалась на мне. Нет уж, я обещала, что сдам ученого дебила на психокоррекцию, и никто не сможет лишить меня этого удовольствия. Каперанг тщательно снес все следы просмотренных файлов с внешних устройств и решительно встал: – Пошли к твоему… гению. Комаровски держали на нижней палубе, куда вчера едва не попал Аркаша. Увидев меня, он просиял: – Машка! Как ты меня напугала! Я его н а п у г а л а! Захотелось добавить к сломанной челюсти что-нибудь от себя… Ладно, и так говорит с трудом. – Сынок, ты бы поаккуратней в следующий раз… – ласково сказал Кейст. – Девчонку едва откачали. Где у тебя остальные скляночки? Будем изымать. – А вам зачем? – удивился Владис. – Ну как, зачем… На тебе будем проверять, – так же ласково пояснил Кейст. – Что нам еще делать весь стандартный месяц на орбите? – Вы… Вы… не можете! – потрясенно воскликнул Комаровски. – Эта экспедиция… Моя экспедиция! Вы не имеете права! – На своем корабле я, сынок, имею право на все. И на планету тебя не пущу. Здесь одну чуть не угробил, а там скольких? – Но с ней же все в порядке, Маш, ну скажи ты ему! – он едва на плакал. Дебильный ученый маньяк. Я повернулась к каперангу и просительно проговорила: – Товарищ капитан, может быть… Мы как-то решим этот вопрос? – Мы решим, – угрожающе протянул Кейст. – Мы так реши-им… Парни просто мечтают расширить твою коллекцию переломов, сынок. А я больше не дам Юджину колоть тебе обезболивающе… Смешно, но Влад повелся. – Товарищ капитан… – Да, сынок? – Я… больше не буду… Клянусь! Отпустите меня на АстразетаРай! Задержка эмоционального развития? Застрял в десятилетнем возрасте? Нет, одной психокоррекции мало. Вернусь, заставлю всех его учителей переквалификацию пройти! А родители, спрашивается, куда смотрели?! Мы с каперангом переглянулись и по молчаливому согласию не стали затягивать представление. – Хочешь побывать на Рае? Все препараты – мне, – приказал Кейст. – Если с девчонки упадет хоть один волосок, найду и убью. Понятно? Ну! |