Онлайн книга «Рай: правила выживания»
|
Было так странно смотреть на вполне самостоятельную девушку, которую я больше месяца видела только своим отражением. Она двигалась, разговаривала, улыбалась – но наяву, а не в зеркале. Мы, конечно, виделись с ней сразу по прилету студенческой экспедиции – под присмотром душевного доктора Марка. Возврат в свое тело я помню плохо, потому что все-таки потеряла сознание. Хоть и была готова увидеть себя в версии 2.0, но психоматрица не сразу отождествила себя с откорректированной внешностью. Фрезер сделал ставку на психоматрицу Машеньки, и не прогадал. Именно она нас обеих и вернула. По изначально занимаемым телам. А поговорить мы так и не поговорили. Прошло каких-то пять дней, и вот мы сидим в ее уютной кухне и пьем монгольский чай. Она все еще не восстановилась до конца, и я, на правах старшей, то подсовываю ей толстенный кусок пирога с вареньем из экспериментальной вишнетыквы, то подливаю дополнительную порцию глюкозофруктозного сиропа. – Да не хочу я, – отмахивается Машенька. – Слушай, Юлька выбрала себе такое платье, – она качает головой с выражением тихой зависти. – А мне, даже с премией от секретчиков, не хватает на… – Сколько не хватает? – деловито спрашиваю я. И кстати… Подарок-то Юльке должен быть от меня! Маша в курсе – в общих чертах, чтобы не удивлять подругу редкостной беспамятностью. Что бы подарить невесте Двинятина, чего нет у дочери первого советника посла Земли в Стайпрее? – Маша, я оставлю тебе денег на подарок – ты же лучше знаешь Юльку, – пытаюсь переложить проблему на ее плечи. – Да, – смеется она, – знаю. Для нее лучшим подарком было бы купить платье на Амодикее. И слетать туда на медовый месяц. – Помню, – улыбаюсь я. – На этой почве у них с Двинятиным едва не случился первый семейный скандал. Мы перебираем все более-менее значимые для Юльки вещи и останавливаемся на украшениях. С Амодикеи я свяжусь с Машей и отправлю ей ювелирный каталог, а потом – экспресс-доставкой – то, что мы сочтем наиболее подходящим для Юльки. На самом деле именно она договаривалась о работе в земном посольстве для бывшего капитана УВБЗ. Со своим отцом – первым советником посла. Сподвиг ее на это Клаус, не погнушавшийся обычного шантажа. Он пообещал, что покажет Двинятину переписку «Юлы» и «Птицы Зуна», если означенная «Юла» не прекратит ломаться, как сдобный пряник. Напротив, если Юлька сделает все быстро и получит от отца положительный ответ еще до нашего возвращения на Землю, Клаус – так и быть – отвезет ее в вожделенный Ариденн. Я, как лицо заинтересованное, помочь ей ничем не могла. Только посочувствовать и в очередной раз задуматься о тайне переписки, все-таки секретчики в чем-то правы, используя старинный «бумажный» способ. Хоть Клаус доказал и его ненадежность, но… Все зависит от того, как уничтожать улики. Карту памяти при всем желании не проглотишь, а вот бумага – очень хорошо горит. По итогам переговоров Юлька в Ариденне побывала, но Клауса так и не простила. Даже когда он торжественно при ней разломал карту памяти на несколько крохотных частей. И ворчала всю обратную дорогу, что у Маши странные друзья – то дикарь, даром, что советник посла, то какой-то бывший капитан-безопасник – женщина. И это при том, что рядом отличные парни, не говоря уже о команде сэзэ. С командой сэзэ было непросто. Беня и Юджин никак не могли понять, отчего я вдруг резко переключилась на студентов. Андерсен… Тот и вовсе… И хотя я знала про их совместный с Клаусом план, смотреть, как он обхаживал Анастази, с каждым часом полета становилось все труднее. И «мелкой» звал только Леру… – Маш, Маш, – теребит меня Машенька. – Ты опять не слушаешь! Сай Дже и Лоонг разводятся, представляешь?! Вот удивила-то… С кукольным мальчиком и так все понятно. Гораздо больше я беспокоюсь, как дела у Тулайковой. – Лена на седативных, – грустным голосом отвечает сердобольная Машенька. Еще бы… Как Леночка бросалась на Андерсена с Беней, отправлявших ее драгоценного Владиса на психокоррекцию прямо с посадочного модуля… Меня даже посетила мысль, что ей и самой не помешает медицинское вмешательство. Но светила медицины решили ограничиться только успокоительными… А им, как известно, виднее. – Она даже не смогла вовремя сдать отчет о практике. Мы с Таней доделывали по ее заметкам. – Ты сама-то не переживай так сильно, – успокаиваю я. – Или ты считаешь, что надо было позволить Комаровски и дальше проводить эксперименты на людях? – Нет, – Машенька даже вздрагивает. – Но Лену все равно жалко. – А что остальные? – спрашиваю я. Интересуют меня, конечно, Машины одноклассники. – Паша, Миша и Аркаша все рвались к Комаровски… Таня им два дня проходу не давала – нельзя бить больного – а они… – Из соображений человеколюбия? А я до сих пор жалею, что не врезала, – признаюсь я. – Я – тоже, – твердо говорит Машенька. – Прости, я же не помнила ничего. Мне Марк Геннадьевич потом объяснил, что эти препараты, оказывается, после использования вызывали кратковременную амнезию. Я вспомнила все, что делал Комаровски, только оказавшись в твоем теле, иначе… это никак невозможно. Я накрываю ее руку своей. Видно, как нелегко ей дались эти воспоминания. – Ничего, Маш, теперь все в прошлом. – А ты… ничего не хочешь мне рассказать? – с трудом переключается она. – Нет. О чем? – я с преувеличенно наивным видом хлопаю ресницами. – Ну, хотя бы о том, почему все считают меня девушкой Сетмауэра? – улыбается тезка. – Все? – переспрашиваю я. – И ты? – Я? – она не секунду задумывается. – Как я могу быть его девушкой, если… – Если что? – допытываюсь я. – Если мне от него… ничего не нужно, – выкручивается она. – Почему? Может быть, ты боишься серьезных отношений? Что мне нравится в Машеньке – она никогда не отвечает на подначку или завуалированный вызов. – Чтобы получились отношения, важно наличие двоих, я права? Я киваю. Еще бы! – А никаких двоих нет, – она дурашливо разводит руки в стороны. – Даже если бы я захотела… – Да если бы ты захотела, – перебиваю я, – любой бы был у твоих ног! – Любой, но не Кирилл, – возражает она. – Странно, видит меня насквозь, но почему-то терпит… заботится… Представляю, как я ему противна! О, да тут налицо обоюдное фатальное недопонимание… Придется поработать переводчиком. – Маш, ты ему очень нравишься. – Да ну тебя, – отмахивается Маша. – Он серьезный, а я такая… легкомысленная. – Он поделится с тобой… ответственностью, – улыбаюсь я. – Маша! – А ты не пробовала с ним поговорить? |