Книга Туранская магическая академия. Скелеты в королевских шкафах, страница 35 – Бронислава Вонсович

– Ты можешь что-то изменить? – зло сказала подруга. – Нет? Вот и не надо травить душу Лиаре. Думаешь, я за нее не переживаю? Только ведь сделать все равно ничего не могу, только попытаться убедить, что все не так страшно. А ты лезешь не в свое дело своими крестьянскими лапами и топчешься по живому!

– Как-то не подумал, – смущенно сказал парень. – Извини, Ална, наверное, ты права.

– Спасибо вам обоим, – грустно сказала я. – Только в самом деле, чем меньше мы будем говорить на эту тему, тем лучше. И пойду я, пожалуй.

Первый раз в комнате меня не встретил Хьюберт. В справочнике говорилось о том, что фамилиары, когда начинают говорить, активно приступают к исследованию внешнего мира и могут даже на несколько дней пропасть. Так что я переживать за него не стала, но все равно было грустно. Я взяла «Бытовую магию» и начала учить раздел, который мы сейчас проходили. Все-таки это предмет, полезность которого нельзя недооценивать.

Стук в дверь оказался для меня неожиданностью. Неужели мой фамилиар научился стучать в двери? Но за дверью стоял абсолютно незнакомый мне молодой человек. Был он строен, темноволос, с желто-зелеными кошачьими глазами. Когда он втолкнул меня в мою же комнату и прикрыл за собой дверь, то его мягкие движения напомнили мне Хьюберта.

– Должен сказать, что я не в восторге от перспективы женится на вас, – неожиданно сказал он.

– Честно говоря, – удивилась я, – я тоже не выражала желания выйти за вас замуж.

– Значит, вы поговорите со своим отцом, и он примет правильное решение, не так ли?

– Э-м, боюсь, что моя беседа с отцом ничего не изменит в вопросе нашего брака, – честно призналась я.

– Отказываетесь, значит, – мрачно сказал он. – А ведь я могу быть очень и очень грубым. Подумайте, нужен ли вам такой муж? – и с этими словами он вдруг сильно укусил меня за нижнюю губу.

От неожиданности и боли я громко вскрикнула. Он торжествующе посмотрел на меня, но вдруг выражение его лица изменилось, в глазах промелькнуло что-то странное, и он произнес:

– Ты… ты вкусная!

В его голосе было такое возмущение, как будто это я его покусала. У меня аж дар речи пропал. А он вдруг сказал:

– Может быть, все не так уж и страшно, – притянул к себе и нежно поцеловал.

Капнувшая на платье кровь мигом привела меня в чувство. Я схватила увесистый томик «Бытовой магии» и начала им колотить этого новоявленного жениха, в перерывах между ударами говоря:

– Ах ты гад кусачий! Убирайся вон из моей комнаты! Немедленно! Да как ты посмел вообще ко мне прикасаться!

Да, бытовая магия – это сила, против которой этому типу, явно сбежавшему из больничного крыла, противопоставить было просто нечего, и он ретировался из комнаты со словами:

– Дорогая, я в восторге от твоего темперамента!

И вот спрашивается, где шляется мой фамилиар, когда моя комната оказывается филиалом лечебницы для душевнобольных? И вообще, накручивала я себя, превратили мою комнату в проходной двор – то Олин, то Гердер, а теперь вообще непонятно кто!

Потрогав губу и ойкнув от боли, я направилась к Вирель с просьбой о лечении. Теоретически, конечно, я и сама могла это сделать, только вот лечить себя очень неудобно, долго, да и энергии намного больше тратится. А кроме того, мои истрепанные нервы нуждались в отдыхе и дружеской беседе.

– Ой, как это тебя угораздило? – воскликнула подруга, всплеснув руками.

И мне вдруг совсем не захотелось рассказывать кому-нибудь о случившемся.

– Да так, случайно получилось, – я неопределенно повела плечами в смущении, – запнулась и разбила губу о стол.

– Зубы не пострадали? – тревожно спросила она. – А то костная ткань так тяжело восстанавливается!

– Кажется, нет.

Она быстро провела диагностику и удивилась:

– Странно, губа пробита насквозь, а десна целая.

– А тебе бы больше понравилось, если бы у меня еще парочка зубов выпала? – пошутила я, стремясь увести разговор со скользкой темы. – Так ты берешься меня лечить? Или ты по мелочам не работаешь, и мне надо еще что-нибудь разбить? Или сломать?

Вирель рассмеялась и приступила к лечению. Ее магия воспринималась мной как сотни искрящихся пузырьков шампанского, которые, пролетая через поврежденное место, уносили с собой боль и оставляли чувство необычайной легкости.

– Все, – сказала девушка и кусочком влажной ткани вытерла мой подбородок и губу от крови. Я посмотрела в зеркало:

– Да ты просто чудо, Вирель! Даже следа не осталось!

Странный псих не выходил у меня из головы, было в нем нечто, не позволяющее забыть. Вкусная, надо же! Такого мне еще никто не говорил. Надеюсь, все-таки я ему не настолько понравилась, что он вернется меня доесть.

А ближе к ночи неожиданно пришел Гердер. Все дела, связанные с делегацией из Гарма, были завершены, и у него, к сожалению, опять оказалась пара свободных часов, которые он желал провести со мной. Я уже научилась не вздрагивать каждый раз, когда он ко мне прикасался, но вот его поцелуи продолжали вызывать у меня глубокое отвращение. И вдруг мне опять вспомнился совет Аделины представить себе кого-нибудь другого, и я закрыв глаза, вспомнила этого типа с кошачьими глазами: его лицо, его голос, его руки и даже его запах. И поцелуй на этот раз показался настолько упоительным, что я не смогла сдержать восторженного:

– Ах!

– Я уже боялся, что никогда этого не дождусь, – послышался довольный голос моего жениха, разбивший вдребезги все волшебство момента. – Ты была такой холодной и вдруг…

И тут я обнаружила, что его руки пытаются расшнуровывать лиф моего платья:

– Знаешь что, Гердер, мне кажется будет лучше, если ты сейчас все-таки уйдешь! – возмущенно воскликнула я.

– Боишься нахлынувших чувств? – довольно поинтересовался он.

– Нет, боюсь, что опять «Бытовую магию» не по назначению использую, а ей и так сегодня досталось!

Когда Гердер ушел, я задумалась. И что это было? Неужели я умудрилась влюбиться в типа, который меня покусал? А ведь я никогда не замечала за собой склонности к самоистязательству. Может, сумасшествие заразно и передается через укусы? А главное, кто он такой и откуда в нашей академии взялся?

А потом пришел Хьюберт и притащил дохлого мыша.

– Добыча, – гордо сказал он. – Делюсь.