Онлайн книга «Ворожея»
— А ежели не повезет? — спросил Алесь. Череда замер. Почудилось, что весь лес вдруг стих, притаился в ожидании ответа. — А ежели не повезет… — выдохнула Милава, — тогда хоть помолюсь. Не отказали в помощи боги в прошлый раз, не откажут и нынче. * * * Кожевенники еле слышно прокрались к хате Кукобы. Они видели, как «бравые» охранители, съежившись в кустах, пугливо жались друг к дружке да не отвращали взоров от уродливого горба — обители ведьмарки при жизни и могилы после ее смерти. Братья переглянулись и решили действовать. Сжав в руках по камню, они приблизились к стражам почти вплотную — вот уже затылки оказались на расстоянии вытянутой руки. Осталось только занести кисть и опустить на головы жертв, что не ждали подвоха и опасности с иной стороны, кроме как обветшалой хижины. Близнецы так и сделали. Но заместо глуховатого звука (да как следствие обмякающих тел), камни погрузились во что-то мягкое. Близнецы недоуменно поглядели друг на друга. Подлог! Но догадка пришла слишком поздно. Кто-то крепко схватил близнецов да принялся связывать. Как ни отбивались мужики — ничего не вышло. Две пары крепких рук да ног не сдюжили с такими же натруженными руками да ногами, помноженными на два. Ну надо ж, в засаду угодили! — А клюквинка ваша — дерьмо! — послышался знакомый голос. Хижа, почти не качаясь, вышел из-за кустов, где отсиживался, покуда кожевенников вязали по рукам да ногам. — Вы мыслили, что этот ход вам с рук сойдет? Нет уж! Дудки! Настал ваш черед заместо старосты с сынком в яме посидеть. И уж я расстараюсь, чтобы никто вам не помог оттуда выбраться, будьте покойны! На языках близнецов созрели крепкие словца, которыми они бы щедро пригвоздили пьянчугу к сырой землице, вот только беда — кляпы мешали до рвоты. — Ну а теперича, вы двое оставайтесь тут, караульте ведьмарку. Да глядите в оба — Череда с сынком на свободе гуляют. Как пить дать, захотят Кукобу захоронить. Мы ж покуда к яме отведем новых невольников. — Ты тут особливо не командуй, ишь ты, староста выискался, — возмутился один из мужиков. — А ты помалкивай. Где б ты сейчас был, кабы я не подоспел вовремя. Лежал бы на земле заместо этих чучел. — Хижа ткнул длинным пальцем с обгрызенным грязным ногтем в покоившиеся на мху подлоги. Мужик прикусил губу, но выражение его лика не сменилось — и он, нахмурившись, сел на место свалившегося чучела. Рядом присел другой. — То-то, — улыбнулся пьянчуга. — А вы давайте, шевелитесь! Но кожевенники и не мыслили подчиняться. С чего бы? Они тоже в свой черед расстараются, чтобы дорога к яме Хиже запомнилась надолго. А уж когда высвободятся… Близнецы, точно сговорившись, упали наземь. — Эй! Вставайте! Кому сказал?! — заалел от злости пьянчуга. Братья нарочито вытянули ноги. Хижа поглядел на своих помощников, но те только пожали плечами. — Вставайте! — сипловатый голос перешел на писк и сорвался. В бессилии пьянчуга пнул одного из кожевенников, но тут же отпрянул. Недобрый взгляд отогнал его аж на три шага. — Ох, зря ты это сделал, — сказал один из мужиков. — И я так мыслю, — поддержал другой. Охранители ведьмарской хаты довольно переглянулись. — А ну-ка, берите их за руки да за ноги — и айда к яме! — распорядился Хижа. — Вот еще! А как же Кукоба? — спросили охранители. — Дотащите до ямы, а после вернетесь, — командовал пьянчуга. — Не, не пойдем, — отказались охранители и устроились поудобней. У еще боле раскрасневшегося Хижи разве что дым из ушей не валил. Но он уразумел, что слушать его никто не собирался. И тем паче выполнять то, что он велит. — Ну и нечистик с вами! Пущай тут лежат! — пьянчуга плюнул, развернулся и пошел в сторону деревни. Несостоявшиеся носильщики поплелись следом. Только охранители, открыв рты, молча, переводили взгляды с черного горба на связанных пленников. * * * Кузнеца сыскать не удалось. Милава попросила спутников схорониться подле капищ, покуда станет возносить молитвы — мало ли, кто их выследит, а так хоть двое сумеют скрыться да ее, ежели чего, вызволить. Череда и Алесь засели в кустах. Ворожея вынула из сумки травки, запалила их да стала обносить святыни. Сероватый дымок убегал вверх и, теряясь в вышине, доносился до самых богов. Его аромат привлекал высшие разумы к мирским бедам, кликал на подмогу, просил совета. Когда Милава достала ритуальный нож, староста с трудом удержал сына в убежище — тот так и рвался подставить для пореза свою руку. — Надо ж было так втюхаться, — посмеивался Череда в усы. Но Алесь точно и не слышал того, не сводя очей с кружащейся Милавы. Она чувствовала его пристальный взгляд на собственной коже, он жег и ласкал одновременно. Когда ритуал был исполнен, а боги пообещали свою поддержку, ворожея вернулась к спутникам. — Ну и что теперича делать станем? — спросил староста и почесал затылок. — Я в опале впервые и впервые не ведаю, как поступить. Не мыслил, что доживу, когда селяне во мне заместо главы будут опоенного ведьмовством чурбана видеть. — Ничего, Череда, все образуется, — мягко успокоила его Милава. — Мне б твою уверенность, — вздохнул староста. — Просто верь. Все помыслы рано иль поздно в жизнь претворятся, так пущай они будут светлыми. — И то верно, — отчего-то вдруг охрип Алесь. Череда с благодарностью поглядел на ворожею, потрепал за щеку. — А еще я могу увидеть, где теперича кузнец находится. — Можешь? — Каштановые брови Череды взметнулись вверх. — Ведьмовством, что ль? — Ворожбой, — поправила Милава. — А есть разница? — Есть. Да не в том суть. Беда в том, что здешние места я не ведаю добре, чтобы уразуметь, где именно прячется Щекарь. — А мы ведаем, — Алесь сощурился, будто уразумел, к чему ведет Милава. — Что ж, показывай, — нехотя согласился староста. Ворожея полезла в мешок, достала пару кремней. Распалила костерок. Сыпнула туда какого-то порошка. Огонек сильно зачадил, поначалу серым, потом алым, бурым. Дым заклубился, поднялся над лесом, затем осел, пополз по земле. — Надо ж, какой густой, собственных стоп не различить, — восхитился Алесь и поднял ногу, точно уже и не верил, что лодыжки остались в целости и сохранности. — Ежели нас не приметят, — заозирался староста — он явно был не столь воодушевлен, — это будет чудо. — Вдыхайте поглубже, — велела Милава. Мужчины склонились над костерком и принялись втягивать едкий дым, то и дело кашляя и отплевываясь. Ворожея тоже вдохнула чаду. Реальная картинка стала искажаться. Душа будто отделилась от тела и полетела блуждать по иным мирам, нашла кузнеца. Сжавшийся в комок, точно ребенок, он спал на пушистом мху подле гигантских корней какого-то иссохшего дерева. Кругом раскинулись болота. Тут не пели птицы. Все точно вымерло. Лишь зловонное дыхание Багника громким бульканьем час от часу разрывало тишину. |