Онлайн книга «Черный корректор»
|
Ближе к полуночи бутылка опустела, и я от удивления решил лечь спать. А проснулся в четыре утра. С минутами. Но не оттого, что вино прошло насквозь и пыталось покинуть организм, хотя данный элемент тоже имел место. Разбудила меня острая боль в области шеи. Сделав резонное заключение, что шею я отлежал, подвывая и растирая рукой холку, отправился на веранду. Здесь меня посетила резкая боль в боку и почти тотчас в колене. И пошло-поехало колоть то туда, то сюда. Понимая, что отлежать все тело разом невозможно, я решил бороться с ним посредством анальгина. Проглотил две таблетки и уселся на стул в ожидании эффекта. Но моя возня разбудила жену. Бегло осмотрев меня и стол, она с ходу выставила диагноз: – Пить меньше надо! – Да чего я там особенного выпил… – начал оправдываться я, и тут меня осенило: – Точно! Вино было отравлено! Наверное, солями таллия. Сейчас у меня все отнимется, а потом наступит паралич дыхания… Бутылку не выбрасывай! Она будет нужна ментам для анализов… – Надеюсь, что первым у тебя отнимется язык! – влезла в рассуждения жена и принялась массировать мне шею. – Зря ты так! – попытался я урезонить супругу между своими стонами. – Умный следователь враз заподозрит тебя. – С чего бы это? – Ну как же! Ты ж богатой вдовой стать должна! – У тебя что – дача на Канарах? – Нет! Но следователь об этом не знает… Ой! Больно же! Знаешь, сколько сейчас дают за издевательство над бессловесной скотиной? – За тебя только награду получить можно. Медаль, а то и орден! При слове «награда» у меня в голове что-то тихонько щелкнуло и перед глазами мелькнул образ улыбающегося старика Кыдыра. А еще в голову пришли кое-какие мысли. И они мне не понравились. – Ты чего замолк? – как сквозь вату услышал я голос жены. – Уже язык отнялся и тело холодеет? Женаты мы довольно давно, так что жене достаточно было заглянуть в мои глаза, чтобы придвинуть сигареты и спросить: – Сам расскажешь или еще шею намять? Я закурил и, конечно, все рассказал: и про коньяк, и про соседей, и про старика. Коньяк в отличие от остального даже предъявил. Жена недоверчиво понюхала, откушала и уверенно сказала: – Все неприятности в жизни – от пьянки! – Да! – вяло поддержал ее я. – И многие приятности – от нее же… – Помолчал бы уж! – сверкнула глазами жена и тут же, без переходов, принялась меня жалеть: – Ну все напасти к тебе липнут! Все еще болит? – Да так себе… – Я потрогал бок и слегка покрутил шеей. – Боль притупилась. А вот если коньяка… – начал я с энтузиазмом, посмотрел на супругу и продолжил: – …на больные места намазать? – Тогда ты точно остаток ночи, как Пакемон, вылизываться будешь! Только ты не кот, не все достанешь. Спать ложись! Когда я улегся, жена, прикрывая мне шею одеялом, тихо сказала: – Если завтра на снасти окажется рыба, сними ты ее от греха подальше. – Кого? – уточнил я. – Рыбу? Обязательно! – Снасть… – еще услышал я и провалился в глубокий сон. Утро выдалось туманное, но светлое. По всему было видно, что туман скоро поднимется вверх или его развеет ветер. Мы немного постояли у дебаркадера, реку послушали, я перекурил и размотал веревку «кошки». – Может, все-таки сразу снимем? – уже который раз за утро спросила жена. – Ты ж сама говоришь, что там рыба! Как я тебе снасть с рыбой выдерну? – возразил я, потирая шею. Утром, втихаря от жены, я добавил анальгина и теперь чувствовал себя, не в пример ночи, лучше. – Ну, значит, как снимем рыбу… – настаивала жена. Вот в этом между нами основная разница, и именно поэтому я называю себя «слабо верующим». Жена, складывая два и два, твердо знает, что получится четыре. И в дальнейшем свято в это верит. А меня вечно гложут сомнения… Думаете, мне не хотелось, чтобы на снасти оказалась рыба? Щаз! Какой идиот поедет проверяться просто так, чтоб проветриться? Но всегда страшно вспугнуть удачу. – Да нет там ни черта! – возмутился я. – Сейчас сама убедишься! Давай, пошли потихоньку… Ну, это я лишка хватил! На весенней Волге «потихоньку» не получится. Жена толкнулась веслами, и нас мгновенно подхватило течение. Я опустил в воду «кошку» и не очень-то ошибся в месте, где веревка натянулась как струна и остановила лодку. Лежа на носу лодки, я кое-как подтянулся к снасти. Немного кололо в боку, но, взявшись за снасть, я про него моментально забыл. – Есть! – сообщил я жене и начал быстро перебираться по снасти в сторону берега. Именно там ощущалась тяжесть рыбы и ее медленные мощные рывки. – Где? – попыталась повернуться сидящая на веслах жена. – Сиди! Перевернешь! – громким шепотом шикнул я. Жена у меня молодец! Враз затихла. Она хорошо понимает, что это в операционной она король, а здесь, в лодке, ведущий хирург – я. – Вот она! – выдохнул я. – Смотри! Осетр. Это у нас стало доброй традицией. В смысле – показывать рыбу. Даже когда жереха на блесну ловлю. Во-первых, это лишнее доказательство, что рыба была «во какая!», а во-вторых – предупреждает неожиданные прыжки к борту с целью увидеть рыбу и риском перевернуть лодку. – Господи! Здоровая какая! – оценила жена. – А мы ее сможем взять? – Щас проверим, – заверил я. – Следи за рекой! Я придвинул к себе поближе киянку, она у меня в лодке заменяла чакушу. Видимо, почувствовав мои намерения, осетр слабо шевельнулся, и шумный бурун унесло течение вниз по реке. У меня резко кольнуло в боку, но я постарался не обращать на это внимания. Все совпало, и выходило, что жена опять была права. Осетрина попалась на три крючка: один вошел прямо за первой спинной жучкой, второй – в бок, а последний держал хвост. Все, как у меня. Удружил, в общем, Кыдыр! Подтянувшись по снасти вплотную к рыбе, я взял чакушу и со всей дури хрястнул осетра по затылку. Аж в глазах потемнело! Но тут я – как мне кажется, вполне законно – возмутился против небес: – Мы так не договаривались! – имея в виду, что смерть вместе с рыбой в комплекс обещанных услуг не входила. Там, наверху, видимо, тоже поняли, что палку-то слегка перегнули. В глазах прояснилось, бок, колено и шею отпустило, и, что особенно приятно, снасть я удержал. Хотя рывок в ответ на мое «махалово» был вполне приличный. Еще пару раз, для уверенности, очакушив осетра, я подтянулся и принялся обвязывать рыбу веревочной петлей под култуки. «Култуками» у нас, в низовьях Волги, называют передние грудные плавники красной рыбы. Но их же можно называть как-нибудь иначе. Например, сообщить на всю Россию: «Вот я держу осетра за уши!» Убедившись, что «уши» привязаны надежно, а осетр не очень-то рыпается, я аккуратно отцепил крючки и скомандовал: |