Онлайн книга «Нашествие монголов»
|
В гридницу стали входить призванные князем бояре и именитые люди киевские, – степенные, в дорогих кафтанах, по зимнему времени подбитых мехом. Крестясь на образа, поглаживая бороды, они кланялись тысяцкому, садились на скамьи вдоль стен и тихо переговаривались. Из внутренних покоев вышел молодой слуга в синем кафтане, обшитом на рукавах и воротнике красной каймой. Он подошел к тысяцкому и прошептал: – Князь сейчас в большой заботе. Повелел сказать, что выйти не может! – Мне с тобой некогда толковать. Беги сейчас же обратно к князю и скажи, что тысяцкий Дмитро с передовых валов на Диком поле прискакал в спешке и должен с князем неотложно совет держать! – Никак не удастся! Князь нынче в сердцах: крепко приказал его больше не тревожить. – А ты меня не растревожь! – прохрипел Дмитро. – Беги сейчас же и поясни князю, что я жду его и не уйду отсюда! – И он с такой силой толкнул слугу, что тот ударился в дверь, за которой тотчас же скрылся. Бояре удивленно поднялись с мест и направились к тысяцкому. Тот стоял у окна, заложив руки за спину. – На что ты прогневался, воевода Дмитро? Поведай нам! – Повремените немного. Не уходите! Все сейчас узнаете. Только князя Данилу дождемся. – Скажи хоть слово одно!.. – Одно слово? – Тысяцкий окинул бояр суровым взглядом: – Война! Она летит на нас, как буря! Бояре, пораженные, переглянулись. – Упаси Боже! Что же это за напасть обрушилась на нас! Двери распахнулись, и в гридницу быстро вошел князь Данила Романович, статный, красивый. Дмитро стоял выпрямившись, сжимая рукоять меча, и смотрел на князя. А тот тихо спросил: – Зачем прискакал? Народ полошить? Можно ли так? Если и правду грозит беда, надо ратным воеводам тайно собраться и обсудить, как поднять народ… Как собрать отряды из охочих людей и дать им смелых начальников… Почему молчишь? Теперь сбегутся горожане на вече, все будут шуметь без толку, а что мы можем сказать им в ответ? – Да, – медленно и угрюмо вымолвил Дмитро, – надо созвать вече… И кто знает: не будет ли это вече последним вечем Киева? – Почему последним? – сказал, отступив, пораженный князь. – Зачем пугать народ? Киев готовится к обороне и устоит против всякого врага, пока подоспеет подмога. А я уже позаботился об этом, послал гонцов с грамотами к доброжелателям нашим: королю ляшскому и королю Беле угорскому, чтобы немедля присылали нам ратную помощь. – Так они тебе и пришлют! – воскликнули собравшиеся. – Только на себя надо полагаться! Дверь открылась. На пороге стояла княгиня, жена Данилы, смуглая и черноглазая. Ласково прозвучал ее певучий голос: – Что здесь за тревога? О чем спор? Зачем ты гневаешься, княже? Успокой сердце свое! К княгине подошел тысяцкий Дмитро и низко склонился: – Да хранит тебя Господь, княгинюшка пресветлая! Прости, что растревожил. Недобрые вести привез я из Дикого поля и должен растолковать князю Даниле Романовичу, что откладывать оборону нельзя ни на день, ни на час. Надо точить мечи, крепить стены, готовить народ к обороне. – Уходи обратно в свой терем, Анна! – сказал князь сурово. – Не место тебе здесь. – Позволь мне остаться тут с тобою. Я тоже хочу все знать. Если грозит беда и враг наступает, хочет захватить наш город, то жены русские станут на защиту рядом со своими мужьями и вместе будут биться за родной дом. Русская земля – моя святая родина! Успокойся, князь Данила! – Она подошла к мужу и прижалась к его плечу. Князь Данила наконец уже более спокойно обратился к тысяцкому: – Скажи мне, воевода Дмитро: верно ли, что столь неминуемо беда грозит Киеву? – На Киев несется волчьим скоком, не делая передышки, сам татарский царь Батыга, со всем своим несметным войском. Княгиня схватилась за голову, потом, овладев собой, выпрямилась и сказала: – Княже Данило! Отчего же ты не сядешь за стол? Отчего не посадишь рядом воеводу Дмитро и не пригласишь собравшихся присесть поближе, чтобы спокойно выслушать, что нам расскажет преславный воевода? Князь сел за стол в красном углу. С одной стороны поместилась княгиня Анна, с другой – тысяцкий. Бояре и остальные именитые киевляне уселись на скамьях вдоль гридницы. Полные тревоги, они тихо переговаривались: – А можно ли ждать добра и какой-либо подмоги от королей ляшского и угорского? Да и станут ли они плечом к плечу вместе с нами биться против татар? – Вот за этим-то я и спешу к королю Беле, – пояснил князь. – Ведь если мы будем бороться с татарами вразбивку, они по очереди смогут легче одолеть нас, чем если бы мы стали против них одной стеной. – А что же делать нам в Киеве? – спросил, нахмурясь, один из бояр. – Пока придут сюда угры и ляхи, нам придется выдержать первый, а может быть, и последний, татарский натиск. – Продержаться до моего возвращения с подмогой и слушаться во всем воеводу Дмитро, которого я оставляю здесь вместо себя. Стены у Киева крепкие, врагу их не одолеть. Держитесь изо всех сил, отбивайте ворогов. Разбойники будут напирать на все ворота, а вы бросайте со стен на них камни, лейте горячую смолу, не давайте прорваться в город. Ведь Киев опоясан надежными стенами. Они оберегут его, и татары нас не одолеют. А мы у них милости не попросим: постоят и уйдут. – Это мы и сами знаем и сделаем, как надо. Только ведь татары напористые и будут лезть, пока не одолеют стен. У хана Батыги, говорят, воинов без числа, и он их жалеть не станет. – А если татары проломают где-нибудь стену и хлынут туда, в пролом? Князь Данила сказал: – Я оставляю за главного начальника воеводу Дмитро. Он меня заменит. Как воин многоопытный, он сумеет наладить защиту Киева. А сейчас я тороплюсь скорее к королю угорскому Беле, чтобы заставить его спешно выступить на помощь Киеву со всеми своими войсками и половецкими конниками хана Котяна. – Он обернулся к боярам: – Теперь я должен покинуть вас. Кони ждут. Ступай собираться, Анна. Княгиня, закрыв лицо руками, прошептала: – Боже, какое страшное время настало! Князь Данила обнял безмолвно стоявшего воеводу Дмитро, поцеловал его, но тот оставался неподвижным и сумрачным. – Вернется ли? – говорили бояре. – Дорога дальняя. Со двора послышались крики: – По коням! В дорогу! Вперед! Все бывшие в гриднице замолкли и, точно обессиленные, снова опустились на скамьи. Дмитро стоял у окна и видел, как Даниил и его дружинники садились на коней и один за другим выезжали из ворот. Он повернулся к сидевшим и тихо сказал: – Не оставим мы Киева без защиты, хотя бы нам пришлось на стенах города сложить свои головы. |