Книга Неожиданное возвращение, страница 27 – Джеки Браун

— Скотт был моряком, самым близким другом мужа моей сестры. Так мы и познакомились. Скотт был шафером на свадьбе Робби и Митча, а я была подружкой невесты. У нас закрутился роман, а через полгода… — Она взмахнула рукой. — Мы поженились. Мама считала, что я чересчур поспешила. Я только-только кончала колледж. Она хотела, чтобы я получше узнала жизнь, прежде чем обзавелась семьей. Она боялась, что я ищу замену отцу, потому что своего отца никогда не знала.

Келлен решил, что вполне понимает опасения ее матери, но придержал язык и предоставил Бриджит рассказывать дальше.

— Пока мы встречались, он был безупречен, вел себя как истинный джентльмен. Открывал передо мной двери. Если было холодно, отдавал мне свою куртку. Когда обедали в кафе, делал заказ за меня. Когда ходили в кино, разъяснял сюжет. Теперь эти последние две вещи я воспринимаю как предупреждающие знаки, но тогда… — Она пожала плечами. — Я считала, что это такая старомодная галантность. Я была уверена, что выхожу замуж за мужчину моей мечты, — тихо произнесла она. — Как же я ошибалась.

— Что было дальше?

— Знаете, я сама спрашивала себя это миллион раз. — Бриджит нахмурилась. — Как вышло, что я вовремя не поняла того, что происходит? Я только знаю, что заботливый и внимательный парень, который за мной ухаживал, и муж-деспот были словно доктор Джекилл и мистер Хайд.

Келлен с силой сжал в руке трость.

— Он… обижал вас?

— Вы имеете в виду физически? Нет… он мог схватить меня за плечи и потрясти, но никогда не бил, ничего такого. А вот морально…

Она собиралась с духом, прежде чем продолжить. А Келлен за это время почувствовал, как у него холодеет кровь.

— Все в нашем доме должно было подчиняться его правилам. Консервы следовало выстраивать на полке в ряд, но не вплотную, и этикетками наружу. Полотенца складывались определенным образом и убирались в шкаф кромкой вперед. Посуда, перед тем как загрузить ее в посудомоечную машину, должна была быть сперва тщательно промыта. Если оставались следы пищи, мне зачитывалась лекция. Я догадываюсь, о чем вы сейчас подумали.

— Сомневаюсь!

— Лекция, подумаешь, большое дело! Но мало-помалу его слова действовали как вода, которая точит камень. Они меня подтачивали. Я начала сомневаться в себе.

Она подобрала другую ракушку и снова выбросила. Они пошли дальше, все так же рука об руку. Она продолжила рассказывать о своем прошлом, вспоминать о котором было для нее очень мучительно — Келлен знал это.

— Его навязчивые состояния казались странными и беспокоили меня, но потом они стали параноидальными. Он забирал у меня мобильник, а чтобы воспользоваться стационарным телефоном, я должна была спрашивать разрешения. Он говорил, что все это для моего же блага. Говорил, что я чересчур наивна. Не догадываюсь об истинных мотивах, движущих людьми. — Она резко рассмеялась. — У него была мания. Но я так и не поняла, что он собой представляет, до тех пор, пока мы с ним не расписались.

Келлен не мог считать себя специалистом по семейным отношениям, но то, что описывала Бриджит, было не браком, а тюремным заключением. Муж был ее тюремщиком. Келлен вспомнил, как она говорила, что он не разрешал ей работать. Неудивительно. Ведь легче контролировать жену, если у нее нет собственных денег и посторонних контактов. Он сжал ей руку.

— Это была не ваша вина.

— Теперь я это понимаю. Но только теперь.

Она ответила не замешкавшись, и Келлен понял, что за пять лет, прошедших после ее развода, она придирчиво разобралась в себе и избавилась от лишней ноши. И это восхищало его в ней.

— Но в то время вы не были так уверены?

— Нет! Я винила во всем себя. Эти капельки воды, которые точили камень… Когда Скотт расстраивался или выходил из себя, причиной всегда было что-то, сделанное или не сделанное мной.

— И в его плохом настроении оказывались виноватой вы. — Его собственный вывод задел Келлена за живое, ведь это был камень в его огород — он, после несчастья с ним, набрасывался на всех подряд. Ему очень хотелось верить, что он все-таки не доходил до прямых оскорблений людей.

— Не надо, — мягко проговорила Бриджит.

— Что?

— Не сравнивайте себя с ним. Вы совсем не похожи.

— Я очень благодарен вам за то, что вы меня успокаиваете, но прекрасно сознаю, до чего несносным был все это время.

— Это правда, — согласилась она охотно. — И тем не менее все равно у вас со Скоттом нет ничего общего. Вы никогда не давили на окружающих морально, а у него это было излюбленной тактикой. Он так часто обвинял меня в своем плохом настроении, что я сама начала верить в свою вину. — Между ее бровями залегла глубокая складка. — Скотту мастерски удавалось заставить меня чувствовать себя никчемной, ни к чему не пригодной, беспомощной.

Келлен даже в самом отвратительном своем настроении не заставлял окружающих его людей почувствовать себя ничтожествами. Хотя бы это послужило для него утешением.

— А что говорили ваши родные?

— Ничего не говорили, потому что ничего не знали.

— Вы не поделились с ними? — не смог скрыть он удивления. Из того, что он успел узнать о ее сестре и матери, у него сложилось впечатление, что она непременно обратилась бы к ним за помощью в трудную минуту.

Бриджит ответила:

— Не могла я признаться маме, что она была права насчет Скотта, когда твердила мне, как счастлива, что я ее не послушалась. — Она тряхнула головой. — В ее присутствии он вел себя безупречно. Как и в присутствии сестры и ее мужа. Только я одна видела настоящего Скотта. А еще он почти уверил меня, что я просто все выдумываю.

— Но все-таки вы освободились от него.

— На это у меня ушло четыре года! Но я освободилась. К тому времени мой зять уже погиб и сестра нуждалась во мне. Я жила с Робби и маленьким Уиллом, пока не закончился развод, а потом… приехала сюда.

Она улыбнулась ему, но Келлена все равно многое озадачивало. Она явно чего-то не договаривала. Например, он находил странным, что она бросила свой дом в Пенсильвании и перебралась на этот уединенный остров на побережье Южной Каролины. Он высказал свои соображения вслух.

Бриджит кивнула, но ответила не сразу. Сначала нагнулась за очередной ракушкой и, выпрямившись, тщательно стряхнула с нее песок. Ракушка была темно-серая, с глубокими, расходившимися веером бороздками. Келлену она показалась совершенно невзрачной, но, видимо, Бриджит нашла ее заслуживающей внимания, потому что положила в карман шортов. Они прошли еще немного вперед, и она нагнулась за новой ракушкой и после аналогичной процедуры тоже убрала ее в карман. Он терпеливо ждал, давая ей время, чтобы восполнить пробелы в ее рассказе, когда она сочтет нужным.

Наконец она снова заговорила:

— Я не могла больше оставаться в нашем городке.

— Из-за тяжелых воспоминаний? — предположил он.