Онлайн книга «Каждый Наследник желает знать…»
|
– Я могу сделать так, чтобы они захотели, чтобы ты стала лекарем! Девушка снова наморщила лоб, припоминая научные слова, которые в таких случаях произносил Друстан. – А по какому спринту… спринцовке… принцу… принци…пу… ты будешь определять, чьи желания должны исполниться? – хитро прищурилась бы она, если бы стиснуть веки еще хоть на долю миллиметра было возможно. – Твои желания будут для меня законом! – горячо поклялся баритон. Казалось, ответ гвентянке понравился, потому что она удовлетворенно хмыкнула, кивнула и принялась допрашивать дальше – но уже с гораздо меньшим апломбом: – А если у меня нет способностей, чтобы стать целителем? Если я тупая, или неуклюжая, или у меня ужасная память, или руки трясутся все время? – Откровенно говоря, – доверительно усмехнулся баритон, – у меня ни склонности, ни желания стать целителем не было никогда. И проще будет вложить в твою голову какое-нибудь другое желание, исполнимое, чем лечить твою память, руки или сообразительность. – А зачем это их лечить?! – возмутилась Эссельте. – Я что, по-твоему, тупая?! – Но ты же сама только что сказала… – растерянно пробормотал Гаурдак. – Что я сказала?! Это был гиперпотам… гипотиреоз… гипертензия… – Болезнь? – не уверенный уже более ни в чем, робко подсказал баритон. – Сам ты – болезнь! – возмущенно взвилась гвентянка. – Это такой цветок! Большинство видов являются кустарниками от метра до трех высотой, некоторые – небольшие деревья, а есть так вообще лианы! У нас в саду такие растут, их Горвенол из Соланы привез, когда на турнир ездил в честь свадьбы принцессы! – Но… ты сказала – «гипертензия», – осторожно напомнил Гаурдак. – Кто сказал? Я сказала?! – вспыхнула праведным гневом Эссельте, словно собеседник сделал неприличное предложение в ее адрес. – Да я с принцессой Гипертензией с детских лет знакома, хоть и не видела ее с тех пор ни разу, но зато мы регулярно переписываемся, каждый год, и отец специально дает мне целых десять почтовых голубей, на тот случай, если кого-то по дороге схватит коршун, или ястреб, или орел, или кобчик, или сокол, или подстрелят, ты представляешь, есть еще такие дикие люди, которые голубей именно едят, и даже не посмотрят, что они почтовые, так хоть письмо бы догадались по адресу доставить, прежде чем есть, и будто курицу на базаре купить нельзя, и как только кусок в горло лезет, то есть, чтобы письма дошли до адресата, а ты знаешь, сколько стоит настоящий почтовый голубь, породистый, а не выловленный шарлатанами на ближайшей мусорной куче? Вот один раз мой дядя Ривал захотел… Ой, я еще тебе про дядю не рассказала, как он на этот турнир ездил!.. – Ваше высочество?.. – в состоянии легкой – или не очень – контузии и помрачения рассудка, слабо попытался вмешаться в монолог Гаурдак. – Мы говорили про… про… что-то другое, кажется… – Про другое? – непонимающе нахмурилась принцесса. – Про что – другое? Это ты специально мне голову морочишь, чтобы сбить с толку? – Кто кого с толку? Я тебя – с толку?! – не выдержал Гаурдак. – Ну не наоборот же! – презрительно фыркнула принцесса. – Вот скажи мне, о чем я говорила, прежде чем ты пристал ко мне со своими голубями? – Я пристал?! – возвысился баритон почти до фальцета. – Нет, я! – полным презрения тоном сообщила гвентянка. – Хорошо… я пристал… извини… не буду… исправлюсь… – словно наступая на горло, грудь, поясницу и прочие, еще более нежные части тела собственной песне, сквозь стиснутые зубы покорно согласился полубог. – Так о чем мы говорили? – смилостивилась девушка. – Об исполнении желаний? – почти жалобно напомнил Гаурдак, впервые за тысячу лет испытывая желание более сильное, чем простой выход на волю. – И, может, об этом мы и будет разговаривать? – А, ну да, – кивнула Эссельте. – Пока ты меня не перебил, я хотела сказать, что гортензия… гипертензия… гипотенуза… гипотеза! Это была гипотеза! – Что? – осторожно, словно выглядывая из-за угла во двор, забитый гиперпотамами, уточнил баритон, изрядно осипший и подрастерявший свое бархатное обаяние. – Что я – тупая! – буркнула принцесса. – Конечно, гипотен… гипотеза! – поспешно согласился полубог, чувствуя, что или эпитет «тупая» нуждается в серьезном дополнении, вроде «чрезвычайно», «невероятно» или «на редкость», или в переадресации, но скорее – и в том, и в другом. – Ну так я и объясняю тебе, что если у меня нет никаких способностей, то как я могу быть лекарем?! – словно не было десятиминутного лирического отступления, девушка подхватила провисшую нить логики. – Ну значит, никак… – побежденный и раздавленный, вздохнул баритон, с тоской вспоминая об оставшемся позади тысячелетнем мире и покое. – А как тогда насчет моего желания – закона? – насупилась принцесса. – Ты же обещал! Я хочу быть целителем! – У тебя и будет желание, закон для меня – только какое-нибудь другое желание, – спешно напомнил голос. – Не хочу другое!!! – яростно притопнула Эссельте. – Хочу целителем, и больше никем!!! – Хорошо, хорошо! – сдал на попятную Гаурдак. – Будешь целителем! – Это как? – не поверила принцесса. – У тебя будет свой кабинет… большой! – поспешно добавил он, – светлый, увешанный травами и уставленный ретортами, и перегонными кубами, и… чем там еще! Будет разрешение гильдии, будут помощники и ученики, будет красивая вывеска над входом, будет всё, как у любого другого знахаря! – Не хочу, как у всех – хочу лучше! – Будет лучше! – А на вывеске будет что нарисовано? – Что?.. Гаурдак замычал, как не выучивший урок школьник, получивший вызов к доске. – На вывеске… будет… будут… будешь изображена ты! В облаке цветов! И лекарственных трав! И облаков! И… – А в анфас или профиль? – В полуоборот? – наугад предложил он. И промахнулся. – Не подходит! Я в полуоборота некартиногенична! У меня брови кривыми кажутся и нос длинным! – Но у тебя нормальные брови и нормальный нос! – Ага, нормальный! Значит, кривые и длинный! – Но я сказал «нормальный»!.. – Если бы они были нормальными, ты бы так не сказал! – А… как бы я сказал?.. – чувствуя, что эпитет «тупой», равно как и «еще тупее» и «тупее на Белом Свете еще не встречалось» следует применить все-таки к нему, обреченно поинтересовался баритон. |