Книга Рыжий, хмурый и влюбленный, страница 15 – Светлана Багдерина

– Так их там несколько? – заинтересовался Иван.

– Изрядно, – отмахнулся чародей. – В подробности никогда не вдавался и, надеюсь, не придется.

Тем временем служители культа свалили подношения Светоносному рядом с алтарем на огромную груду хвороста, эстетично обложенную тонким слоем ритуальных мхов, перемежающихся заплатками из расширяющими границы сознания лишайниками, и с песнопениями поднесли факелы к сухим веткам. Огонь вспыхнул мгновенно. Густой удушливый дым окутал жертвенную кучу и заставил податься назад ораву, застывшую было в ожидании божьего благословения. И жертвенник, и алтарь скрылись на несколько минут от глаз отрягов… А когда смрадные облака развеялись порывом ветра, вдруг налетевшего со стороны леса, толпа ахнула.

На алтаре, вместо сложивших ранее свои головы баранов, коз, кур, гусей, уток, а также всего утреннего меню и винной карты лучших домов города, неподвижно и с закрытыми глазами сидел ворон.

– Чудо… – благоговейно выдохнули отряги.

– Фокусы, – презрительно фыркнул Адалет.

– Чучело, – предположил Масдай.

– Дохлый, – не согласилась Сенька.

– А сидит почему? – мгновенно нашел брешь в аргументе царевны ковер.

– Закостенел? – пожала плечами та.

Окружающие их богомольцы, как один позабыв про удивительное явление, вперились в них кровожадными взглядами, но Серафиме, Адалету и, тем более, Масдаю, всё было как с гуся вода. Зато Иванушка покраснел за троих, пристыжено втянул голову в плечи и умоляюще прошипел: «Тс-с-с-с?..».

– Ладно, смотрим дальше, – смилостивилась царевна и воззрилась на огромную черную птицу, так и не проявившую пока ни единого признака жизни. И только собиралась Сенька сообщить своей компании, что говорила же она, что ворона дохлая, как вдруг глаза ее открылись и строго уставились на собравшихся.

– Р-р-рагнар-р-рок!!!..

Отряги повалились на колени.

Ворон, довольный произведенным эффектом, хрипло каркнул пару раз, словно откашливаясь, хлопнул крыльями, переминаясь с ноги на ногу, и скрипучим голосом – но, неожиданно, без вороньего акцента – прокричал:

– Олаф, сын конунга! Тебе выпала честь послужить Светоносному! Ты нужен мне! Сегодня до полуночи я жду тебя в Старкаде, холле героев! Торопись!

Договорив послание, черная птица, вместо того, чтобы исчезнуть в клубах дыма и пламени, провалиться сквозь алтарь, раствориться в воздухе, или сделать еще что-нибудь подобное эффектно-зрелищное, прозаично расправила крылья. Не обращая внимания на заворожено пожиравшую ее глазами аудиторию двуногих и бесклювых, она полетела к морю и затерялась в круговерти чаек.

– Ну что ж, – пожал плечами Адалет и перевел оценивающий взгляд с застывшего с вытаращенными глазами королевича на его дядю. – Х… Х… брат конунга так брат конунга… с нами.

– Его зовут Хлодвиг, – украдкой подсказал Иван.

– Какая разница, – раздраженно отмахнулся маг. – Надеюсь, на проводы племянника у него уйдет не слишком много времени, потому что я рассчитываю покинуть сей холодный край к обеду.

– Да совсем немножко, – дружелюбно подсказал справа старый жилистый отряг в короткой куртке из медвежьей шкуры, из-под которой блестела усаженная квадратными бляхами кольчуга. – Ведь Рагнарок приказал ему поторопиться. Все это своими ушами слышали. Надо же!.. Старики говорят, такого уж лет сто не было, чтобы посланник Светоносного спустился на землю и говорил с людьми. Хорошо, что лучшие воины дружины его отца и так здесь. Против них ему и минуты не выстоять.

– Я надеюсь, он не собирается с ними драться, – рассеяно пробормотал чародей.

Их добровольный гид по традициям и обычаям народов севера непонимающе моргнул, нахмурился и изумленно уставился на иноземцев, словно они только что сморозили какую-то неописуемую глупость.

– А что же, по-вашему, он будет с ними делать? Песни петь?

Адалет, Иван, Серафима и, не исключено, даже Масдай прикусили языки и медленно повернулись в сторону недоуменно взирающего на них отряга.

– В смысле? – первым нашла подходящие моменту слова Серафима.

– Как же еще, по-вашему, он попадет в Старкад? – не теряя надежды просветить непонятливых иностранцев, демонстративно развел руками воин, изображая для особо сообразительных всем своим видом полное отсутствие альтернатив.

– Старкад – это дворец Рагнарока? – добросовестно пытаясь понять загадочный намек солдата, на всякий случай уточнил Иванушка.

– Ну конечно же! – облегченно закивал отряг, энергично мотая спутанной и давно немытой гривой волос цвета тусклой меди. – Старкад – так называется дворец Светоносного. А по-другому – холл павших героев.

– Павших героев? – словно не веря своим ушам, повторила за ним царевна.

– Они собираются убить его?! – ахнул Иван.

Воин фыркнул, воздел очи горе и выразительно постучал себя согнутыми пальцами по лбу. [29]

– Чтобы попасть в холл героев, воин должен доблестно пасть в бою, иначе после смерти он уйдет в Хел, как какой-нибудь плотник или кабатчик. Но Олаф – парень здоровый. Не посрамит отца. Может, даже достанет воина-другого, прежде чем отправится в Хеймдалл. Будет ему знатная компания…

– А я думала, его хотят послать в Старкад? – Серафима перебила старого рубаку.

– Хеймдалл – страна богов, – снисходительно пояснил тот и продолжил размышлять вслух: – Славный бы из парня получился вояка лет через пять… Да и конунг, наверное, неплохой…

– А кто теперь станет наследником конунга Гуннара? – спросил царевич, вспоминая пересказ беседы, подслушанной накануне ночью супругой.

– Брат его, кто ж еще, – пожал плечами солдат. – Верховный жрец, уважаемый человек. Хотя воин, конечно, был бы лучше… Глядите, Сутулый уже собирает дружину своего брата! Думаю, человек семь мальцу хватит, чтобы отправиться к Светоносному с честью. Интересно, кого Сутулый назначит? Все ветераны, бойцы как на подбор, свое дело знают…

Увлеченный процессом, отряг позабыл про своих подопечных и устремился с толпой к месту предстоящих проводов на тот свет, чуть поодаль от места жертвоприношения. Возбужденная орда отрягов уже отхлынула от капища, нашла ровную площадку, и жрецы теперь сообща расчищали пространство размером с арену цирка. В центре его стоял сын Гуннара, ошарашенный и потерянный, но изо всех сил старающийся казаться гордым и невозмутимым. Наверное, у него это не очень хорошо получалось, потому что даже издалека было видно, что цвет его лица гармонично сочетался теперь с колером растрепанной шевелюры.

Чародей переглянулся со спутниками: о ночной встрече в храме Серафима поведала и ему.

– Монарх – профессия опасная, я всегда это говорил, – брюзгливо косясь на взволнованную толпу, кисло проговорил он. – Надеюсь, что этот Х… Х… Хлор… Фтор… Бром… Йод… Астат…