Книга Файролл. Слово и сталь, страница 101 – Андрей Васильев

– Я полагал, что мы понимаем друг друга – немного печально сказал Азов – Видимо ошибался.

– У меня есть дело, которое мне поручено – отмеряя каждое слово, ответил ему я, понимая, что возможно сейчас скажу немного лишнего – Я делаю его, как могу, как получается. Все остальное – это та плоскость, в которую я не полезу. Я спросил – мне разрешили, что до вопросов соподчинения… У вас они немного осложнены разными обстоятельствами.

– Я услышал тебя – Азов посопел в трубку – Да, вот еще что. Сегодня в Москву возвращается Старик, поэтому постарайся во второй половине быть в номере, тебя могут вызвать к нему.

– Я буду – пообещал я – Даю слово.

Не сказал бы я, что он сильно испуган. Сдается мне, что не так уж я и не прав по поводу фиг в кармане.

В редакции все было как всегда – шум, гам и атмосфера всеобщей любви.

– Слушай, Мэри – донесся до меня сквозь открытую дверь знакомый до боли голос – Ты с прыщом на лбу вступила бы уже в переговоры. Мне кажется, что он разумный и скоро тебя поглотит! Вон, вон, смотри, он зашевелился от моих слов.

– На себя глянь – зло ответила Шелестовой Соловьева.

– Я это каждый день делаю – дружелюбно сообщила ей Елена – У меня дома есть такая штука отражательная – зеркало называется, вот я в нее и смотрюсь. С его помощью можно еще много чего делать – причесываться, например. Ты бы себе такое завела, а то у тебя на голове скоро птицы заведутся, правда, правда. А хочешь, мы его тебе на Новый год подарим? От всей души, поверь!

– Вот слушаю я тебя, Ленка и поражаюсь – вот что у тебя за язык? – вошел я в кабинет, у дверей которого немедленно заняли позицию двое из пятерых охранников. Еще один остался в машине, другой стоял у входа на этаж. Последний пятый, шагнул в кабинет раньше меня и сейчас деловито осматривал общество.

– Острый и розовый! – Шелестова высунула язычок и пошевелила им – Прелешть, прафда? Или вы о другом? Так общегосударственный язык у нас – русский. А это кто, новенький?

– Старенький – я пожал руки ребятам, последним ко мне подошел Жилин.

– Не думал, что приедете – удивленно сказал он.

– Куда я денусь – я подмигнул – Как клешня? Не болит?

– Да ну – отмахнулся парень – Вот, я помню, когда служил, как-то приземлился с парашютом неудачно, пятки отбил – вот это было да. А тут…

Боец осмотрел помещение, заглянул в мой кабинет и удовлетворенно кивнул.

– Бедненький – ахнула Шелестова и приложила руки к щекам – Он немой, да?

– Нет, он просто точно знает, что если он тебе одно слово скажет, то ты тут же выдашь еще десять – отмахнулся я от нее.

– И так постоянно – простонала Соловьева – Она говорит, говорит, говорит…

– Точнее – трещит и трещит – неожиданно поддержала ее Таша – Не то, чтобы я была против, но… Бесит, блин!

– Вот вы скорпии ядоточащие! – Шелестова насупилась – Я, как могу, поддерживаю здоровый дух в коллективе, который неуклонно падает от постоянного отсутствия руководящей и направляющей, а вы…

– То есть меня вы в расчет не берете, Елена? – медовым голоском поинтересовалась Вика – Я не начальство, а что-то вроде мебели. Глубокоуважаемый шкаф?

– Ну почему сразу шкаф? – захлопала глазами Шелестова – И с чего вы взяли, что «глубокоуважаемый»?

– Она только при вас выпендривается, шеф – простодушно сказал мне Жилин – Она же вас вас в окно увидела, как вы подъехали.

Если бы Сергея можно было испепелить взглядом, то он поместился бы в небольшой аптечный пузырек. По крайней мере, заметив нехороший прищур Шелестовой, Серега нырнул за свой стол.

– Весело у вас – сказал охранник – Бодренько. Я за дверью, если что.

В кабинете настала тишина.

– Ну вот и славно – сказал коллективу я – Все работают, и я тоже пойду потружусь. Елена, предоставь мне подборку новостей, которые пойдут в ближайший номер через десять минут. Народ, потом я хочу посмотреть остальные материалы. Номер новогодний, так что надо не подкачать. Где Петрович, где этот большой ребенок?

– Еще не пришел – отозвалась Соловьева – Он с утра в типографию поехал, его что-то в прошлом выпуске не устроило, переносы какие-то.

– Спасибо – поблагодарил я костлявую растрепу. Прыщ на ее лбу и вправду поражал своими размерами. Она бы его выдавила, что ли, страсть какая…

– Шеф, а тут еще у меня просьба будет и вопрос – зашевелился Стройников – Личного характера.

– С личным, пока не посмотрю материалы, не беспокоить – сурово сказал я и прошел в кабинет.

Основной блок новостей был посвящен разгорающейся войне кланов. Такое ощущение, что Елена, просеивая груды информации, специально выбирала именно то, что связано с противостоянием «Гончих смерти» и «Двойных щитов». Хотя, надо признать, читалось все это как приключенческий триллер, особенно если знать подоплеку. Тем не менее, я отбраковал половину этих сообщений – и ни к чему их столько, да и потом – не всем это будет интересно. Почему? Да потому что не все даже в курсе этой войны. Визуально вроде весь континент в огне, так сказать «Над Раттермарком безоблачное небо», а по факту куча игроков-одиночек бегает себе по горам и долам и вообще не думает о том, по какой причине один клан другому кровянку пускает. И читать про это игроку-одиночке неинтересно.

Именно это я сказал Шелестовой, когда она, гневно раздувая ноздри своего точёного носика, примчалась выяснять причины моего поступка.

– Это – бомба – махала она листками – Это хроника войны, это вести с боевых полей, это…

– Понял, понял – замахал руками я – На Западном фронте без перемен. Лен, не гонись за внешним блеском, странно, что именно тебе приходится это объяснять. Нужно разнообразие, а не каскад однородной информации. Она вроде бы разная, но по сути речь идет об одном и том же. Те напали, эти победили…

– Дражайший шеф, вы волюнтарист! – сообщила Шелестова и гордо задрав подбородок вышла из кабинета. Стало быть, приняла к сведению информацию.

Странное дело, но я получал огромоне удовольствие занимаясь вроде бы рутинной и самой обычной работой. Может, потому что в последнее время она перестала быть таковой?

Три часа, отведенные мне на визит в редакцию пролетели моментально, я их и не заметил.

– Шеф, так я с личным, можно? – в кабинет вошел Стройников.

– А, Геннадий – я про него и забыл – Чего тебе?

– Так это, два дела у меня – Генка протянул мне конверт – Тут вот письмо вам.

– Что за письмо – насторожился я – Откуда? От кого?

– Да дядька меня сегодня остановил у входа, просил передать, как появитесь.

– Что за дядька? – я смотрел на конверт, который держал в руках мой сотрудник с опаской.

– Да такой… – Геннадий повертел руками – Обычный. Никакой. Я ему говорю – мол кто его знает, когда он появится, а он говорит – появится, куда денется.