Онлайн книга «Слушаю и повинуюсь»
|
Амин улыбнулся и, опустив голову, вздохнул. Некоторые вещи просто не меняются. – Я хочу свободы, – вдруг тихо сказал мальчик, не открывая глаз. – Просто свободы. – Все хотят, – улыбнулся юноша. Валид вздохнул. – Не все. И не так. – Поэтому, видя клетки, ты выходишь из себя? – спросил Амин. Мальчик, покачиваясь от плавного шага верблюда, наклонился вперед, уцепился за луку седла. – Я знаю, каково это – сидеть в ней день за днем, день за днем, и петь, петь, – голос мальчика сонно затих, – петь… Амина передернуло, а Валид уже мирно спал, по-детски забавно причмокивая губами. Но где-то за этой милой личиной скрывалось существо, странное, очень древнее. И раненое. Юноша вздохнул. Вытащил из укромного кармашка, вшитого в пояс, неприметный мешочек. Взвесил. И, положив поводья верблюда в руки спящему мальчику, пошел на другой конец каравана. * * * Город Нури поражал прежде всего своими пирамидами. Громадные, кажется, пронзающие небеса, многоступенчатые, сверкающие позолотой, они разрывали однотипную канву домиков из белой обожженной глины, поражая великолепием и мощью. – Похожи на громадные нарывы, – буркнул Валид, проследив за взглядом Амина. – Ужас до чего безвкусно, – и добавил, отворотив нос. – Это у них такие храмы. Амин вскинул брови, не в силах отвести взгляд от монументальных громадин. Одна из пирамид как раз вспыхнула в лучах заходящего солнца – точно огромный костер. Юноша поскорее заслонил лицо. – Они там все ненормальные, – буркнул мальчик. – И чем дальше на юг, тем ненормальнее. Вот посмотришь, что в Гарибе будет твориться. Амин покачал головой, но отвечать не стал. Про юг ходило множество страшных сказок, одна другой интереснее. Кто-то говорил, что там по улицам ходят гули, и люди держат их как домашних любимцев вроде собачек. Кто-то уверял, что там просто живут одни гули, а людей давно уже сожрали. Кто-то… Валид громко, по-птичьи заскрипел, и Амин вздрогнул, выныривая из своих мыслей. Мимо, громыхая, проехали повозки, набитые людьми, как тюки, которые Амин таскал, – сладостями. – Как ты можешь спокойно на это смотреть? – прошипел мальчик, быстро наклоняясь и подбирая камень. – Что, мало скорпионов было, а? Жаль, неядовитые, я бы посмотрел, как они… Амин ударил его по руке, и мальчишка, уронив камень, с обидой глянул на юношу. – Что? – Прекрати, – устало попросил Амин, проводив повозки равнодушным взглядом. – Просто иди рядом, ладно? Валид пошел, бурча: – Все вы черствые, испорченные создания, над которыми не стоило и трудиться, которые… Караван проплыл мимо ворот и влился в укутанную ало-золотыми лучами улицу – к порту. Валид, насупившись, вытянул губы трубочкой и со словами: «Пойду-ка я прогуляюсь», шмыгнул в ближайший темный переулок. Амин только глянул ему вслед, и, когда на соседнюю улицу свернули и повозки с рабами, только порадовался, что успел решить проблему раньше, чем этот негодник наживет себе неприятностей. Потянуло свежим, горьковатым воздухом, и юноша, вдохнув полной грудью, широко улыбнулся. Словно возвращаешься домой. * * * А вот сидя в дальнем, темном уголке портовой чайханы Амин уже не улыбался. Только задумчиво вертел в руках чашку с кофе и смотрел на стену. По лицу пробегали тени от висящего в другом углу светильника. Бегали, застывали, меняя выражение от отчаянно-тоскливого до задумчиво-высокомерного. – Почему ты не сказал, что выкупил их? – произнес рядом тихий голос. – Зачем ты вообще это сделал? Ты же говорил, у нас нет лишних денег. Амин прикрыл глаза. А открыл уже улыбаясь. – Это ведь было твое желание. – И что? – опешил Валид, садясь на подушку напротив юноши. – Мои желания… – Тоже важны, – подхватил юноша. И, перегнувшись через столик, потрепал темные вихры мальчика. – Тем более, это были твои деньги. Ты их достал, а не я. Валид, нахмурив лоб, какое-то время смотрел на Амина. Потом опустил голову. – Я найду еще жемчужины. Или золото. Неважно. Нам же надо как-то уплыть из этого чокнутого города. – А вот это вряд ли, – вздохнул Амин. И, поймав удивленный взгляд, добавил: – Гавань закрыта, ни один корабль не уйдет в море, по крайней мере, еще две недели. Насколько я понял, царь делает это, чтобы соблюсти обет во славу какого-то своего бога. И чтобы задержать всех мудрецов, которые приехали на Золотую ярмарку. – Зачем они этому старому кретину? – простонал мальчишка, покачиваясь. – Я не хочу тут оставаться! Амин, ты и с контрабандистами разговаривал? Что, и они не плавают? Юноша пожал плечами. – Можешь разузнать еще раз. Но вряд ли ответ будет другим. Если, конечно, кое-кто, – юноша в упор посмотрел на Валида, – не отнесет нас на крыльях в Гарибу через море. – Я-то отнесу, – поморщился мальчик. – Да вот ты живым не долетишь. Зачем мне лишать удовольствия тамошнего колдуна и привозить тебя мертвым? Нет, не пойдет. Так зачем мудрецы? У помазанного старика кто-то сдох? Амин поморщился и снова взял чашку. – Насколько я знаю, он спрашивает о судьбе сына. И обещает не открывать гавань, пока кто-нибудь ему не ответит. Валид презрительно фыркнул. – Ручаюсь, ему наверняка уже не одну сказку поведали, и ответ в красках дали. Старик никак не уймется? Амин пожал плечами и поднес чашку с кофе к губам. – Возможно, ответ ему не понравился? Валид, ты что-то знаешь об это?.. Чашка вылетела у него из рук и с глухим стуком покатилась по мягкому ковру. – Что? – дернувшись, выдохнул Амин, глядя на невозмутимого мальчика. – Там был яд, – скрипнул Валид, ногой отпихивая чашку к жаровне. – Что?! – Лепестки Слез Печали и капелька Живой воды, – нахмурившись, пробормотал Валид. – Где только достали?.. Эй, хозяин! Плесните-ка нам еще этой отрав… Амин зажал ему рот до того, как тучный сайед в коротенькой юбочке обернулся. – Простите, мой брат немного… э-э-э… Толстяк отвернулся, остальные посетители и вовсе ничего не заметили. Валид попытался укусить юношу за палец, но получил по губам. – Прекрати, – прошипел Амин. И, положив в специальное блюдечко монету, встал. – Пойдем отсюда. – Ты чего? – воскликнул мальчишка, когда они уже вышли на улицу. Вдали сверкал фонарями порт, гудели люди, а здесь царила сонная тишина. – Тебя же пытались отравить! – Я заметил, – отозвался Амин, оглядываясь. Но на улице они были по-прежнему одни. |