Онлайн книга «Слушаю и повинуюсь»
|
Амин заступил ему дорогу. – То есть? – Я сказал, – угрожающе скрипел Валид, – что если это ничтожество остается, я его лично прибью. А ты вроде как не любишь, когда рядом умирают. Поэтому пусть катится на все четыре стороны и умирает где угодно, только не здесь. Амин неверяще смотрел на него в ответ. – Почему? – только и смог выдохнуть он. Валид только тихо шипел сквозь стиснутые зубы. Амин оглянулся на дрожащего мальчика. – Он остается. Валид фыркнул, вскинул голову. – Отлично. Тогда я ухожу. И, развернувшись, спокойно пошел к двери. – Куда? – отмер Амин, бросившись следом. – Валид! Стой! Но на палубе мальчика уже не было. – Вот несносный шайтан! – выругался юноша, бросаясь обратно в каюту. – Насим! Успокойся. Сиди здесь и жди меня. К утру вернусь. И, не дождавшись ответа, выбежал вон. * * * В самой дорогой чайхане Йялы сегодня было очень шумно и очень людно. Хозяин и слуги с ног сбились, расставляя на столах кувшины с молодым вином и чашечки с кофе. А гости – от начальника городской стражи в украшенной серебряной нитью абае до богатого торговца-бедуина с двадцатью верблюдами у входа, – все смотрели на свободный участок у стены, где обычно танцевали приглашенные танцовщицы. Танцевали и сейчас. Танцевала – одна танцовщица в простенькой, даже не расшитой блестящими нитками галабее. Но никто и не смотрел на ее одежду. Глядели на лицо – совершенней, чем у изображений Аллат. На чудесные длинные волосы. На изгибы тела, угадывающегося под тканью. Прелестница танцевала – с наслаждением, закрыв глаза, подбрасывала волосы, вызывая вздох восхищения у всех смотрящих на нее мужчин. Призывно хлопала в ладоши и топала изящной обнаженной ножкой… Ускорялась музыка, быстрее становился танец. Грациозно изогнувшись, девушка песчаной львицей припала к полу, стукнув кулачком, и оттолкнулась, глядя на зрителей завораживающими черными глазами. «Смотрите на меня. Желайте меня. Ибо я есть желание. Невозможно меня не хотеть», – говорило ее тело, ее лицо, глаза, поза. Вот она подалась вперед, зазывно протянула руку – так, словно хотела вытащить пораженного ее красотой бедуина к себе в танец… Бухнули табла, срывая ритм, и на «сцену» пробился светловолосый юноша – тоже в простенькой абае. Недолго думая, не обращая внимания на тигрицей зашипевшую девушку, накинул на нее хиджаб и, когда несколько человек, недовольно ворча, встали, пытаясь загородить ему дорогу, выдохнул: – Это моя жена! Зрители тут же расступились и только смотрели, как юноша уносит завернутую в покрывало, вырывающуюся красавицу. – Снисходит же на кого-то милость Аллат, – вздохнул начальник городской стражи, поводя затекшим плечом. – Или Вадда, – откликнулся, переводя дыхание, сидящий рядом бедуин. «Или шайтана», – подумал хозяин чайханы, уже успевший вкусить все «прелести» брака. * * * – Что ты творишь?! – А ты? – срывая покрывало, проскрипела темноволосая красавица. – Кто дал тебе право заявлять, что я твоя?! Кто дал тебе право мне приказывать?! Я свободна! – Свободна, свободна, – сквозь зубы выдохнул Амин. – Пойдем на корабль. Красавица зашипела и, глянув на юношу, подалась назад, в тень. Спустя мгновение Амин понял почему – из другой тени к нему по-кошачьи крались еще три. А двое замерли позади, ожидая. Рука юноши метнулась к поясу, но даже вытащить джамбию он не успел. Свистнула плеть, и тонкие кожаные ленты сдавили горло, скрутили руки. Амина прижали к стене. Один из нападающих – с закрытым темной тканью лицом – обнажил тонкий изогнутый меч. Из сумрака глянули чарующе прекрасные глаза. Темноволосая красавица наблюдала, как Амин, хрипя, вырывается, но держали его крепко. Не спеша, наемник с мечом приблизился. Отвел руку, замахиваясь. Прокусывая губы, понимая, что все – конец, юноша дернулся, снова встречаясь с красавицей взглядом. Та наблюдала с маской спокойствия на застывшем лице. Амин видел, как блеснул острый кончик меча, отражая лунный свет. А потом – ярче, весь засветился, как волшебный. «Тень», вскрикнув, выронила меч, и тут же раздался неприятный скрипучий голос: – Оставьте его в покое. Двое, что ждали позади Амина, выдвинулись вперед, обнажая мечи. – Оставьте, – повторила красавица, расправляя руки, точно крылья. И те засветились сгустками пламени. – Прочь! Амин опомнился уже на бегу по дороге, кажется, в порт. Тонкая изящная рука крепко держала его, и у Амина отлегло от сердца. Девушка остановилась вместе с ним. Обернулась. И проскрипела: – Я ненавижу тебя. – Почему? – выдохнул Амин, оглядываясь. Но позади было тихо, и вроде бы ничто не горело. Красавица покачала головой и вскинула на Амина блестящие глаза. – Я не понимаю… Почему я просто не могу тебя убить? Что в тебе такого, человек, что такого, что мне больно знать, что тебя не будет на свете? Амин удивленно смотрел на нее. – Валид… – Ты такой же, как все – глупый, слабый, ничтожный. Да, ты добрее некоторых. Да, может быть, умнее. Да, покладистый. Но почему, почему?! – голос оборвался, и она прижалась к груди опешившего Амина, глотая слезы. – Я ненавижу тебя, ненавижу за то, что ты привязываешь меня к себе, ты, ничтожный человечишка! Ненавижу за то, что заставляешь меня чувствовать, за то, что возвращаешь сердце. Это больно, о, Создатель, мне так больно! – и, вскинув голову, закричала – нечеловечески, негромко, но пронзительно. Отчаянно и горько, как пойманная в клетку птица. – Я не хочу… Амин осторожно опустил руку и погладил ее по вздрагивающей спине. Он ничего не понимал. Красавица вздрогнула – Амин отшатнулся от сгустка пламени, закрыл руками лицо, а огненная птица, превратившись в мальчика, топнула ножкой. – Но ты меня не привяжешь. Все. Довольно. Это было забавно, но игра затянулась, – мальчишка глянул на юношу, осторожно отнявшего руки от лица. – Я и так зашла слишком далеко. Прощай, Амин. – Валид! Мальчик увернулся, наклонился, разведя руками, точно крыльями, и зашипел: – Прочь пошел! Ну! Прочь! Амин отступил, видя, как по лицу мальчика пробегают искры – словно далекие всполохи пламени. – Валид, прости меня, если я что-то… – Прочь! – от скрипучего нечеловеческого голоса заложило уши. Амин скорчился на каменных плитах набережной. В ушах звенело – и, когда он рискнул подняться, Валида рядом уже не было. |