Онлайн книга «Его считали подкаблучником»
|
Мент промаршировал мимо его машины, вышел на дорогу, поднял руку, чтобы остановить бомбилу. Он не мог сесть в машину напрямую, поэтому изобразил сцену, которую Тюлень должен был сделать трогательной. Для этого он сдал задом, выехал из парковочного кармана и взял мента на борт. Он же гражданин своей страны и должен помогать родной полиции. Разве ж это не трогательно? – Ну и как там мои друзья? – спросил Тюлень. – Да ничего, все в порядке. Порошина выпускать будут. – А Надымова еще подержат, да? – За него разговоров пока нет. – Рано или поздно выпустят. – Я человек маленький, меня в тайны следствия не посвящают. – Тайны по вашим подвалам сами ходят. – Тюлень усмехнулся. – Я слышал, у Архарова и Званцева спор какой-то по этому делу. – Стоп! Кто такой Званцев?.. Страх – лучшее средство от похмелья. Майору достаточно было глянуть на Едыкина, чтобы такая мысль пришла ему в голову. Надели на мужика наручники, и он сразу протрезвел. А почему? Да потому, что страшно стало. Наломал дров, а теперь пришла пора отвечать за это. – Василий Денисович, ты чего буйную голову повесил? – насмешливо спросил Архаров, заполняя шапку протокола. – А невесело мне, – буркнул мужик. – Чего так? – Мог бы сразу сказать, что ты из полиции. – А как бы ты мне в убийстве Дробова признался? – Я не признавался! – встрепенулся Едыкин. – И не убивал? – Нет! – А вдруг?.. Откуда же ты тогда знаешь, что Дробова убили? – спросил Архаров. – Я знаю?! – Едыкин вздрогнул и растерянно взглянул на майора. – Знаешь. – Так ты же сказал… – Я сказал? – Да, ты сказал, что я Дробова убил. – Но ты же не убивал. – Нет, не убивал. – Значит, я ошибся. – Значит, ты ошибся, – с чувством облегчения сказал Едыкин. – Значит, я ошибся и в том, что Дробова убили. – А ты ошибся? – ошалело проговорил задержанный. – Так убили Дробова или нет? – Я не знаю! Замороченный мужик ошеломленно хлопал глазами, но у него и в мыслях не возникло призвать на помощь адвоката, одно присутствие которого могло избавить его от наводящих вопросов и запутывающей логики. – А самого Костю ты знаешь? – Знаю. – Я так понимаю, ты живешь с его женой. – С бывшей. – Ты живешь с Антониной, но Костя все равно ходит к ней. – Да, ходит. – Это тебя бесит? – Бесит. – Когда ты его видел в последний раз? – Приходил он недавно, в конце июня. – А точней? – Двадцать седьмого или на день позже. – А может, двадцать девятого? – Может, и двадцать девятого, – выковыривая из памяти дату, сказал Едыкин. – Двадцать девятого июня гражданин Дробов был задушен! – хлестко произнес Архаров. – Это не я! – встрепенулся мужик. – Вот видишь, нам в голову пришла одна и та же мысль. Я тоже подумал, что Дробова мог убить ты. – Но я не убивал! – Сначала его избили. А потом задушили. Была драка. У тебя, Едыкин, я вижу синяк под глазом. Откуда он взялся? – Подрался. – С кем? – Да не помню. Пьяный был. – А как Дробов пришел к своей бывшей жене, ты помнишь? – Приходил… – А как ты дрался с ним и душил, не помнишь? – Да не дрался я и не душил. – Не помнишь, как душил? – Да не душил я! – А как труп к реке вывозил, помнишь? – Я еще и труп к реке вывозил? – Машина у тебя есть? – «Жигуль». Но я не вывозил никакой труп! И Дробова не душил! – Обязательно разберемся. Гражданин Едыкин, постарайтесь вспомнить, где вы находились днем двадцать девятого июня. Едыкин нахмурил брови, переваривая вопрос. Он не мог вспомнить, чем занимался двадцать девятого июня, поэтому завис в раздумье. Архаров едва заметно качал головой, глядя на него. Неужели Горохов не имел никакого отношения к убийству Дробова? Женская красота бывает явной и скрытой. Она может прятаться как за природной стеснительностью, так и за банальной неопрятностью. Чувствовалось, что Антонина Дробова махнула на себя рукой. Одевалась кое-как, салоны красоты обходила стороной. Глядя на нее, Архаров задавался вопросом, когда это с ней случилось – до того, как она развелась с мужем, или уже после. А женщина интересная. И сексуальная. Она могла не любить грубого мужиковатого Едыкина, но он готов был за нее убить. Антонина сама по себе была той женщиной, из-за которой мужчина мог сойти с ума. К тому же к Едыкину на огонек могла заглянуть и другая подруга – белая горячка. Архаров сидел за кухонным столом, а Дробова стояла у плиты и с рассеянным видом варила кофе в турке. Не было у нее охоты угождать гостю, но, похоже, возникло желание хоть чем-то себя занять. Известие о гибели бывшего мужа сильно расстроило ее, выбило из колеи, но горючими слезами она не залилась. – Значит, двадцать девятого июня Василий был здесь, у вас? – Да, отсыпался, – сказала женщина. – После ночной смены? – Ага, после ночной смены. – Дробова с горечью усмехнулась, махнув рукой на судьбу-злодейку. – Я так понимаю, он у вас большой любитель выпить. – Я бы сказала, профессионал. – И как вы его терпите? – А как мне от него избавиться? Он же хуже пиявки, присосался, не оторвешь. – И ударить может? – Меня?! Если я от него уйду, то может. А так нет. – Я знаю, у вас есть дочь. – Да, она в летнем лагере. – Едыкин ее не обижает? – Нет, что вы. Он вообще не злой с нами. И со мной. Даже когда ревнует. – А ревнует он вас к Косте. – К фонарному столбу. – Я видел ваш двор. Все столбы на месте, – в шутку, но не особо весело сказал Архаров. – А Кости нет. Едыкин мог его убить? – Если я скажу, что нет, вы мне поверите? – с той же усмешкой спросила она. – Нет. |