Онлайн книга «Ветер влюбленных»
|
Звонок все требовательнее, все звонче. Даже не подойду! Зазвонил мобильный. На дисплее нарисовалось: Лёва. Я нажала на кнопку приема. – Ветка, ты чего не открываешь? Это я. – Что? Кто? Лёва? Лё… ва? Ты где? – Где-где… В Воркуте… Стою под родными дверями… От удивления я чуть не выронила трубку. Здесь? Вот здесь – за дверью – Лёва? Он что, с неба свалился? Не может быть! – Ну, открывай, быстрее! – Я уже направлялась к дверям и слышала эти слова по телефону и одновременно – в коридоре. Внизу двери нетерпеливо застучали башмаком. Я открыла. На пороге стоял Лёва. Реальный, взрослый, со своим длинным шарфом. – Лёва! – Ветка! Все слова куда-то пропали. Он пахнет снегом и ветром. Его потрясающих глаз не видать. В прихожей темно. Ах да, ведь можно включить свет. Я стою и не двигаюсь. Меня словно парализовало. Я опираюсь на стену. Я даже на секунду прикрыла глаза – может, я сплю и в этом случае надо продолжать спать, чтобы досмотреть этот чудный сон? – Ветка! Рябиновая! Рябинка! Ну, ты что, а? Это же я, я! Ну, очнись! Вспомнил! Вспомнил, что я рябиновая! Как же долго он вспоминал! И мы обнялись. Мы обнялись. В первый раз в жизни! Без всякого напряжения. Без раздумий – можно-нельзя, что подумают… Мы сжали друг друга в объятиях как самые родные люди, которые долго не виделись. Искренне и душевно. И стояли так целую, наверно, минуту. Вернее, я стояла как вкопанная, застывшая в его объятиях, а он топтался в прихожей и меня обнимал, обнимал, крепче, крепче. Мир такой хороший. Наконец, я вспомнила, что умею говорить. – Откуда ты, Лёва? – С неба свалился! – Я так и подумала! – Самолет немножко задержался. А вообще-то я намеревался тебя встречать, – сообщил он, когда мы оторвались друг от друга. – Вот бы ты удивилась! А я как представил твое удивление, так сразу бросился собирать вещи! Вещи! За Лёвиной спиной прятался тощий рюкзачок. – Лёв, я бы с катушек съехала, если бы открыла квартиру своим ключом, а тут – ты стоишь с шарфиком длинным! – Так хотелось Воркуту навестить, – сказал он, понизив голос. – И… тебя. Это ничего, что я прилетел? Не помешаю тебе, Рябинка?.. Рябинка! – нежно прошептал он и снова меня обнял. Мир очень хороший. – Лёва! Я даже мечтать об этом не смела. Лёва! Ты такой замечательный! Ты… ты знаешь кто? – Я сняла с него шапку и надела ее на себя. – Ты – мой Маленький Принц! Он отстранился, внимательно посмотрел на меня. – Правда? Значит, ты моя Роза? – Розины колючки – точно мои! – Так ведь это прекрасно. Осталось заиметь ее бутон, растрепанные лепестки… Ну а колючки – это же главное! – Он засмеялся. – Что за роза без шипов?.. – Снял куртку, кинул ее в прихожей в угол, на мою одежку. – Ты читала Экзюпери, Рябинка? – Да. Любимая книжка. – Я рад! И моя любимая. Я ее время от времени перелистываю. – Ты тоже на четыре дня? – Нет, я только на два. У нас же сессия начинается, первая в жизни. Чаем с сухариками напоишь? – Уже на столе! И чай, и сухарики. Пей! Тебе чай налила! Проходи, чувствуй себя как дома! Смеемся. Мы все время смеемся. Мы оба – неисчерпаемые хранилища смеха. – Спасибо. Буду. Как дома. Снова обнявшись, довольно неуклюже мы прошли по узкому коридорчику в кубик кухни. На столе чашка в единственном числе, а рядом в шелестящей пачке – сухарики. – Вот это да! В самом деле! Это что, мне? – Лёва удивленно уставился на натюрморт. – Конечно! Домовые чаю не пьют. – Ты телепат? Ясновидящая? – И первое и второе. Пей, пока горячий. – Спасибо. Знаешь, только за тем и ехал, чтобы чаю с сухариками попить. Я сбегала за своей «поездной» чашкой, так как другой не было, бросила в нее чайный пакетик и налила кипятка из кастрюльки с ручкой. Так мы сидели друг против друга, пили чай, хрустели сухариками. Продолжался Новый год. Мечты продолжали сбываться. Лёве ничего не надо было придумывать дома. Сказал родителям, что едет проведать квартиру и друзей. Отличный повод. Кто будет против? Его отпустили еще легче, чем меня. – Лёв, давно хотела спросить. Можно? – Сегодня все можно! – …Ты почему со мной так плохо поступал? – После того как ты устроила мне рандеву с Кислициным в театре? – Ну… – Я виновато вздыхаю и отвожу в сторону глаза. – Какой привет, такой ответ! – Лёва смотрел на меня с насмешкой. – Знаешь, этот сюрприз надолго вывел меня из равновесия. Я даже думал – навсегда. – …Ты был такой безжалостный. Я скулила у тебя под дверью… а ты… был безучастен как… как… – мне на глаза бросилась поварешка висящая на стене, – как эта вот поварешка! – Нет, а как ты со мной поступила? – Я хотела, чтобы вы подружились. – Подружились? Ты что, рехнулась? Не знаешь, что соперники непримиримы? – Соперники? – Я удивленно смотрю на Лёву. – Вы – соперники? Лёва, я тебе что, нравилась? – Эх ты, слепуха. Я только о тебе и думал. Ты и в колледже была для меня катализатором. Играю я концерт Баха, очень трагичную и мрачную музыку… вспоминаю, как ты меня ловко подставила, и начинаю играть действительно трагично. После урока преподаватель подходит ко мне, хлопает по плечу, говорит: «Ничего, все образуется». – Да-а? Пра-авда? – …Или играю что-то из Моцарта… Вспоминаю, как мы шли с тобой в школу, как разговаривали, как ты улыбалась, вспоминаю твои ямочки на щеках… и начинаю играть ярко, блестяще, разбрызгивая энергию и веселье. – Ты открываешь мне Америку. – Америку… глупые вы, девушки. Ничего не замечаете. Только себя. Отношение к тебе за последние полгода выбило меня из колеи обычной жизни. – А как же Светлана Евгеньевна? – А что Светлана Евгеньевна? – Лёва смотрит на меня недоуменно. – Я вас видела вместе. – Я вспомнила, как ждала Лёву у входа в училище, как следила за ними по пути из школы, как жутко ревновала, и краска бросилась в лицо. – И что? Мы же из одной школы. Должен же я был с кем-то общаться, раз в колледже не знал никого. – А… а я думала… я так ревновала, Лёв, ой, просто ужасно. – Я помотала головой, удивленно и радостно улыбаясь. – Мне снились кошмары из-за твоей Светланы Евгеньевны! Она хорошая? |