Онлайн книга «Ветер влюбленных»
|
– В школу-у! – В школу? – я – удивленно: – Я то-оже! – Я в ко-олледж, – поправился он. – В училище-е! Пока! – Ду-уй в свое училище-мучилище! – ору я. – По-ока-а! Я слышала, они свой колледж тоже школой называют! Не доучились в школе-то, наверное, скучают по ней, еще бы хотели пошколярить, а вот заперли их в колледже музыкальном, бедолаг! А раньше, года два назад, этот колледж училищем назывался. Придумали тоже – колледж! Англичане все прямо в середине России! Ох, я так обрадовалась, просто зверски. Закричала: «Ура!» – подпрыгнула, закрутила на месте Аньку Водонаеву, которая следом за мной шла в класс. – Что с тобой, подруга? Танцы с утра! – Ань! А-ань! Это Лёвка был! Понимаешь, Лёвка! Он меня с той стороны улицы окликнул! Увидел! Заметил! Ме-еня! Виоветкой назвал! – Сейчас свихнешься от радости! Надо же – правда влюбилась! Ну и ну! – Аня крутила головой. – Ветка, остынь! – Ура-а! – Я запрыгала на одной ножке и, если бы Аня меня не поддержала, я свалилась бы на проходившего мимо дяденьку. И в этот момент солнце из туч выглянуло. Как вовремя! Оно совпало с солнцем в душе. А может, ему просто захотелось глянуть, кто это там внизу бесится и с какой такой радости? Весь день у меня настроение было как у малолетки в день рождения. Счастливый такой день! День-везунчик-попрыгунчик! После уроков поднялась на восьмой этаж, уже квартиру ключом открыла, слышу, кто-то у мусоропровода газетами шуршит. Обычно тут людей не бывает, на нашей площадке три адекватные квартиры, никто на площадках не околачивается. Даже никто из взрослых курить не выходит! Правда-правда! Я даже стала верить, что курить и в самом деле немодно. Я же любопытная страшно, как все девчонки. Глянула, а у мусоропровода Лёвка стоит и читает газету. Сосед из квартиры справа, дядя Боря, продолжал вытаскивать на площадку кипы газет. Вот Лёва выбрал одну «Аргументы и факты» и читает, склонившись к низкому окошку, чтобы светлее было. – Лёв, привет! Ты что тут устроился? Дома газет нет? – Привет, Ветка. Да вот, маму жду. Обещала быстро приехать. Я ключ забыл. – Так заходи к нам, что ты тут как бедный родственник! – Спасибо. Зашел. Куртку снял, шарф длинный серый пушистый на шее оставил. Сел на диван, один конец шарфа до полу достает. Пришел кот Тарас, лапы на шарф положил. У него лапки такие аккуратненькие, черные, а «носочки» белые. Глаза на Лёву поднял: разрешаешь? Да, у нас новый жилец: Тарас. Мама с работы принесла, говорит, приблудился, жалко выгонять. А начальница ворчит, что у них в офисе кот бродит, клиентов распугивает. Вот мама и принесла его домой. А по моему мнению, Тарас клиентов, наоборот, приманивал. Он такой весь добродушный, приветливый. Говорят, в Японии в каждом заведении и в каждом магазине стоит на полке фаянсовая фигурка кота с поднятой лапкой – заходите, заходите. Наш Тарас, конечно, лапку так театрально не поднимает, но гостей любит, сразу бежит знакомиться. Только вот Лёвка кота не приметил. Взял в руки книгу – у меня на диване Бродский лежал, в страницы уткнулся. Но, по-моему, он даже одного стихотворения не дочитал. – Как учишься? – спросил, отложив стихи в сторону. И взгляд тоже в сторону «отложил». – Да ты уже спрашивал. Учусь ни шатко ни валко. Да, нормально, Лёв, не беспокойся. Смотрю на него искоса, любуюсь. Он отрастил волосы до плеч, а они у него волнистые, светлые и такие на вид мягкие, что рука просто тянулась, чтобы их пощупать. Я эту руку другой рукой сжала за запястье, чтобы она не делала того, что не положено. Хватит с меня глупостей! – Давно тебя поздравить хотел, – сказал Лёва, открыв Бродского и быстро пропуская страницы через большой палец, так что они сливались в полупрозрачный веер. Поглядел на меня робко и снова увел глаза в сторону. – …Я встретил Водонаеву, она сказала, что у вас с Захаром все хорошо, что ты сидишь с ним… и вообще. – Что вообще? – Я закусила губу, ожидая ответа. У меня проявилось сердце. Прямо забрыкалось, как конь. Я взяла со стола книжную закладку и двумя руками установила ее на лоб наподобие козырька. – Ну… что вы с ним плотно общаетесь. – Вообще не смотрит в мою сторону! Как будто ему стыдно за что-то! Кота увидел, пошевелил ногой, чтобы Тарас убрался, подтянул шарф на диван. Кот обиженно ушел в угол, он привык, что гости брали его на колени и гладили, а не прогоняли. – Да? И ты думаешь – все хорошо? – Моя закладка проехала по волосам к затылку. Я прижала ее с двух сторон на макушке. Голова моя склонилась к столу под неестественным углом. Я тоже не смотрела на Лёвку. Сердце брыкалось, уши и щеки горели, а ноги вдруг стали холодными. Что он знает-то, что? Пианист несчастный! Ничего он не знает! Не видит! Не понимает! – Конечно. Оказывается, это я мешал вашим отношениям. – Лёвка стал похлопывать книжкой по коленям. – Ничего ты не знаешь, – сказала спокойно и холодно. – А что я должен знать? Что? – Книжку отбросил. – Ты не рада этим отношениям? Разве? Ты же этого почти полгода добивалась! – Книжку еще дальше отодвинул, она отправилась на свое место на диван, где лежала в самом начале. – Не рада. – Почему? – Потому что случился форс-мажор. – Я перевернула закладку другой стороной. Пусть хоть чуть-чуть охладит мою горячую взволнованную башку. – Форс-мажор? Каким таким образом? Почему? – Потому что любовь кончилась. – Вот как! – Лев помолчал. Наконец-то на меня смотрит! Какой взгляд! Какие голубые глаза! Они пронизывают меня насквозь! – Точно? Может, ты ошибаешься? Я горько ухмыльнулась. – Вета. Посмотри на меня. Смотрю в сторону. – Вета! На него, прикусив губу. – Ты не любишь Захара? – удивленно, расширив глаза. – Разве так бывает? Только что любила и вдруг… нет? – Нет. – Может, ты ошибаешься? – снова повторил он. – Может, тебе кажется? – Кажется, ага. – Я усмехнулась. – Хорошо, если б казалось. Увы… я его не люблю. Лёва помолчал, пододвинул книжку к себе, погладил обложку ладонью. – Знаешь, я и этому рад. И рад даже больше, чем тому, что вы сидите вместе. Тарас прыгнул на диван и снова направился к Лёвиному шарфу. – …Потому что ты знаешь, как я относился к Кислицину, – продолжал парень. – Он тебя недостоин. – А кто меня достоин, Капитонов? – я спросила это тихо, почти прошептала. И в первый раз его по фамилии назвала. В первый раз в жизни вообще. – Ну, не знаю. Сложно сказать. Такой же умный, как ты – по крайней мере. Ну и такой же симпатичный… Красивый, – поправился он. |